Познакомились они с Граевым (с пятнадцатилетним тогда пареньком) в конце семидесятых в маленькой деревушке Переволок, находившейся на самой границе России и Эстонии, на русском берегу пограничной реки Нарвы. Само собой, граница та являлась во времена Союза чисто формальной — линия на карте, не более.
Граев в детстве и юности несколько лет подряд проводил в Переволоке август месяц. Отец, страстный охотник и рыболов, снимал там половину дома — и на время своего отпуска брал с собой сына. Родители Граева жили врозь, так уж сложилось.
Яван Яфимович был тогда уже весьма пожилым и весьма общительным человеком с круглым добрым лицом, переходящим в округлую же лысину. Остатки седых волос на затылке сбривал. Ходил тяжело, опираясь на резную самодельную палку. Говорил с неким странным акцентом, заменяя звуком «я» некоторые другие гласные. Больше ничего приметного во внешности и манерах этого пенсионера не имелось.
Шпионское свое прошлое Яван Яфимович не афишировал, но особо и не скрывал. Иногда, выпив рюмку-другую (а больших количеств он и не употреблял) с Граевым-старшим, рассказывал, наряду с другими многочисленными историями, какой-нибудь эпизод из нелегких своих шпионских будней. За несколько лет знакомства сложилась из этих эпизодов достаточно связная история…
* * *
Родился Яван Яфимович, тогда еще просто Ваня, в тех самых местах, в междуречье рек Нарвы (Наровы, как ее называли местные жители) и Плюссы.
Узкая эта полоска земли по договору 1921 года отошла к буржуазной Эстонии, так что был будущий шпион эстонским подданным. Летом 1940 года Эстония приказала долго жить, а ее население (Яван Яфимович в том числе) с энтузиазмом влилось в братскую семью советских народов. Не испытывавших энтузиазма грузили в вагоны с решетками на окнах и отправляли на далекие северо-восточные окраины — вливаться в братскую семью советских зеков.
Но Ваня, батрачивший до воссоединения на хуторе у зажиточного эстонца, особых трудностей за год советской жизни не испытал. Наоборот, вступил в комсомол и весело раскулачивал своего бывшего хозяина и его коллег-эксплуататоров. Упомянутое междуречье, кстати, приверстали к РСФСР, проведя границу с уже социалистической Эстонской республикой по Нарове.
А потом началась война…
Незадолго до ее начала Явана Яфимовича призвали в армию. И, как комсомольского активиста, к тому же не понаслышке знакомого с реалиями жизни в эксплуататорском обществе, — определили двадцатишестилетнего парня в разведывательно-диверсионную школу. Полтора месяца из малограмотного (три класса сельской школы) батрака готовили матерого шпиона. Стрелять из винтовки и пистолета Ваня кое-как выучился, азы взрывного дела тоже с грехом пополам начал осваивать… Один раз даже спрыгнул с парашютом, зажмурив глаза и тихонечко, чтоб не услышал инструктор, шепча молитву. Но работа с рацией и шифровальным блокнотом никак ему не давалась. Впрочем, времени оставалось достаточно, курс молодого шпиона рассчитан был на полтора года.