Яван Яфимович на пятнадцать лет поехал валить лес в республику Коми, в Печорлаг…
Одна из хрущевских амнистий — грянувшая к сорокалетнему юбилею революции — заменила ему последние пять лет лагеря на поселение. Изменения, впрочем, оказались минимальными — отвратный климат, тяжелая работа и скудная еда остались теми же.
Хотя многие из поселенцев, попривыкнув, и после окончания своих сроков оставались жить на севере. Но только не Яван Яфимович. Как перелетных птиц неведомый инстинкт ведет за тысячи километров к их гнездовьям, так и его неудержимо тянуло в родные леса и болота.
И он вернулся — одинокий, на исходе пятого десятка мужик, как-то незаметно растративший всю жизнь на шпионские игрища…
От крестьянского труда совсем отвык, работал продавцом и одновременно директором крохотного сельского магазинчика, занимающего половину стоявшей на берегу халупы, — другая половина служила Явану Яфимовичу казенным жильем. Позже, когда построили новую торговую точку, — кирпичную и более просторную, — хибара перешла в полное владение вышедшего на пенсию экс-шпиона…
* * *
Вот, собственно, и вся шпионская история.
Но случился у нее эпилог — спустя тридцать лет. Пятнадцатилетний Пашка Граев долго уговаривал старика показать логово диверсантов и шпионов абвера… И однажды уговорил-таки.
Плыли долго — длинная и узкая лодка бывшего шпиона приводилась в движение маломощным и астматическим мотором «Салют»…
Пашку ждало разочарование — ничего загадочного и любопытного от шпионского гнезда не уцелело. По словам Явана Яфимовича, немцы схитрили. Размещенные вокруг аппель-плаца бараки были пустышкой, декорацией — и несколько бомбовых ударов по ним не причинили особого вреда. Настоящий же разведцентр располагался под землей — была тут у шведов в давние времена небольшая каменоломня, брали камень для строительства крепости, чтобы не возить за тридевять земель… Немцы расширили и оборудовали катакомбы, проложили коммуникации — воду, электричество, канализацию.
Увы, Пашке Граеву не довелось пошастать в таинственных подземельях, где скелеты в эсэсовских мундирах сжимают в костяшках истлевших рук поржавевшие «шмайссеры». Ведущий под землю ход оказался перекрыт обвалом — не то естественным, не то вызванным взрывом… Пришлось удовлетвориться лишь рассказами старика.
Однако место Граев запомнил хорошо.
Глава тринадцатая
А в это время Бонапарт переходил границу…
Что нехорошо и против нравственности, так мне на это ровным счетом наплевать.
— Не передумал? — с тоскливой надеждой спросил капитан Орлов. — У меня все наготове: катер есть на воздушной подушке — зверь-машина, и всех разом заберет, и огнем с берега прикроет… Всего неделя, как получили, в деле не использовали — кураты о нем пока не знают. «Ибрис» в военном варианте. Не «Самум» и не «Зубр», конечно, — но два КПВТ стоят… Ребята надежные есть, пятеро, — хоть в огонь, хоть в воду, б-а-а-льшие счеты на той стороне имеют. Неужто тебе шесть штыков и огневая поддержка лишними будут?