Когда впереди показался сарай с инструментами, Уинтроу испытал внезапную и беспокоящую уверенность, что Бирандол вел его именно туда, а значит, остаток дня ему предстояло трудиться в залитом солнцем саду. В другое время он бы этому только обрадовался, но нынешнее утро, проведенное в сумрачной мастерской, наградило его светобоязнью. Уинтроу невольно замедлил шаг, и Бирандол оглянулся.
— Мальчик мой, — ласково упрекнул он послушника, — не допускай беспокойства в душу свою. Беспокоясь о чем-то, ты заимствуешь из будущего печали, которые, может статься, наяву еще тебя обойдут, и тем самым пренебрегаешь настоящим, которым следует наслаждаться. Тот, кто попусту страдает о завтрашнем дне, теряет день сегодняшний, да и будущее свое отравляет, загодя ожидая скверного. — Голос Бирандола сделался строже. — Ты, мальчик мой, слишком часто позволяешь себе тревожиться и переживать о том, что еще не случилось. Если тебе откажут в жреческом Посвящении, то, скорее всего, именно за это!
Уинтроу с бесконечным ужасом уставился на Бирандола. Какое-то мгновение его лицо было маской жуткого, всеобъемлющего одиночества. Потом он наконец осознал ловушку, расставленную жрецом. Ужас как рукой сняло, он облегченно улыбнулся:
— Вот именно. Чем больше изводишься мыслями о возможности поражения, там вернее оно постигнет тебя.
Жрец добродушно подтолкнул юнца локтем:
— Правильно, мальчик мой. До чего же быстро ты растешь и впитываешь науку! Я вот был намного старше тебя, мне сравнялось самое меньшее двадцать, когда я наконец выучился применять это Противоречие в обыденной жизни!
Уинтроу застенчиво пожал плечами.
— Я как раз размышлял об этом вчера вечером, перед тем как заснуть. Двадцать Седьмое Противоречие Са. «Следует рассчитывать на будущее и предвкушать будущее, не боясь будущего».
— Тебе всего тринадцать, — заметил Бирандол. — Рано же ты постиг Двадцать Седьмое Противоречие…
Уинтроу простодушно поинтересовался:
— А ты сам сейчас на каком?
— На Тридцать Третьем, и вот уже два года над ним бьюсь.
— Я, — сказал Уинтроу, — так далеко еще не забирался.
Они медленно шли под яблонями, чья листва, казалось, обмякла в полуденную жару. Зреющие плоды отягощали ветви. На другом конце сада между стволами сновали служители, таскавшие из ручья ведерки с водой.
— «Жрецу не следует выносить суждений, покуда он не возможет судить, словно сам Са; покуда не достигнут совершенства его милосердие и справедливость», — тихо процитировал Бирандол. И сокрушенно покачал головой: — Честно сознаться, никак не возьму в толк, как это вообще возможно…