Улыбка на лице Соркора погасла:
— Если…
— Последний целитель примерно так и сказал.
— Да потому что ты его запугал насмерть, — горестно вставила Этта, заглянувшая в дверь. — Соркор, ну хоть ты ему объясни! Скажи, что ногу надо отнять выше нынешнего, там, куда не добралось заражение! Он послушает тебя, он тебя уважает…
— Этта. Брысь!
— Мне некуда идти…
— Сходи купи себе что-нибудь в городе. Соркор, дай ей денег…
— Не надо мне никаких денег. Все Бычье устье знает, что я — твоя женщина. Если я на что-нибудь начинаю смотреть, мне эту вещь суют в руки и умоляют немедленно взять. Только мне ничего не надо — лишь бы тебе лучше стало…
Кеннит тяжко вздохнул.
— Соркор, — сказал он. — Закрой, пожалуйста, дверь. И чтобы эта особа осталась с той стороны…
— Нет, Кеннит, я обещаю, я буду сидеть тише мыши… можно, я останусь? А ты поговори с ним, Соркор, убеди его, я знаю, он тебя послушает…
И она скулила вот так по-собачьи, пока Соркор очень осторожно выпроваживал ее из каюты и запирал за ней дверь. Если бы Кеннит был в состоянии сам ее выставить, он бы так не миндальничал. «Вот то-то и оно. Ей кажется, я совсем раскис, и она где только можно старается поставить на своем…» Еще когда выяснилось, что Этта пытала пленных, Кеннит заподозрил: ей ужас как нравилось резать беспомощных мужчин. «Вот бы выдумать благовидный предлог и оставить ее здесь, в Бычьем…»
— Ну и что новенького слышно в городе? — поинтересовался Кеннит, как если бы Соркор только что вошел и не было никакого разговора о ранах, лекарях и выздоровлении.
Соркор недоуменно моргнул… а потом, кажется, решил развеселить увечного капитана.
— Дела идут так, что лучше не надо… Ну, разве что если бы ты вздумал сойти на берег и сам перемолвиться словечком с купцами. Они чуть на колени не становятся, лишь бы зазвать тебя в гости, ну, да я тебе уже говорил. Как только у входа в гавань показался флаг Ворона, городишко прямо-таки раскрыл нам объятия. Мальчишки носились по причалам, вопя: «Капитан Кеннит! Капитан Кеннит!» И я слышал, как один из них говорил другому: мол, если уж говорить о пиратах, то с тобой вовсе никому не равняться, даже Игроту Страхолюду…
Кеннит вскинулся было, потом состроил кислую мину:
— Знавал я Игрота, когда был юнцом. Его репутация сильно преувеличена…
— Но, согласись, это кое-что — когда тебя сравнивают с человеком, сжегшим двадцать городов и…
— Хватит о моей славе, — перебил Кеннит. — Дела-то как продвигаются?
— Нас отменно снабдили, да и «Сигерну» уже набок выложили для починки… — Могучий пират недовольно тряхнул головой. — Ну и гнилая же оказалась калоша! Удивляюсь я, право, как это сатрап на таком дырявом корыте подарки кому-то взялся отправлять…