— Не преследовали, когда вернулся?
— Какое там, — махнул рукой Басов. — Каждый день звонки: «Вернись, дорогой, миллионером станешь». Не пошел.
— И то правильно, голову там в два счета прострелят, — согласился Петр.
— Здесь тоже, — буркнул Басов. — И даже не это главное. Не могу я с нечистой совестью. Вот и весь сказ.
— Игорь, но ведь здесь… — начал было Петр.
— А что здесь? — перебил его Басов. — У власти везде одни законы от веку. Не проси. Не пойду, и хватит об этом. Скажи лучше, на тренировку сегодняшнюю останешься?
— Останусь, — кивнул Петр. — Хоть я и недолго у тебя позанимался, а польза огромная. Да и сами занятия нравятся. Так что спасибо тебе за науку. Я даже в Таллине учителя фехтования нанял — тебе, конечно, не чета, но понемножку натаскивает…
— Ну, это только начало, — улыбнулся Басов. — Кстати, после тренировки задержись, покажу кое-что без оружия. Сабля — она, знаешь ли, не всегда под рукой оказаться может, а жизнь-то защищать всегда надо.
— А почему не на тренировке? — спросил Петр.
— Не всем надо все показывать. Ты же сам преподавал. Есть обязательная программа, а есть индивидуальная подготовка. Есть путь научиться фехтовать так, чтобы на дуэли и в сражении выжить. А есть — стать мастером. Это разные вещи.
— По-моему, мастером быть всегда лучше…
— Не всем, — пожал плечами Басов. — Чтобы научиться фехтовать, достаточно несколько лет регулярно посещать тренировки. А чтобы стать мастером, нужно всю жизнь свою перекроить и этому посвятить. А практическая польза? Я тебе покажу приемы боя без сабли. Вероятность, что ты здесь столкнешься с кем-нибудь без оружия, ничтожна. Для солдатской подготовки это тоже не нужно. В мире, откуда мы пришли, вероятность боя на саблях была чуть ли не нулевой. Но — изучал, ибо это часть боевого искусства. Мастер должен уметь все. Я этим занимаюсь просто потому, что мне интересно. Больше всего на свете. Больше денег и чинов. А ребята, которые в школу приходят, — им надо просто научиться фехтовать, как приличествует дворянину. Научу, это мой заработок. Но, пойми, не это главное. Есть школа — мое предприятие. А есть то, чему я учу лишь тех, кто, по-моему, способен достичь мастерства. Мастерство самоценно, даже если не обеспечивает возможности заработать или защитить себя. Оно отношение к миру меняет. Такой мир помогает вокруг себя выстроить, что другого для счастья уже и не надо.
— А как школа?
— Процветает.
— Да, о твоем искусстве даже эстонские дворяне наслышаны. Появился, говорят, в Петербурге великий мастер сабли и шпаги. Откуда это у тебя?