На лбу у Поля Рено выступил пот.
– Прошу тебя! – умолял он. – Поверь мне! У твоих подозрений нет никакой почвы! Зачем мне надо было говорить девушке, что я на ней не женюсь, если я задумал ее убить?
– Какая чепуха!
– Почему?
– Откуда мы знаем, сказал ли ты девушке, что не женишься на ней…
– Но я сказал ей об этом!
– Это ты так говоришь!
– Да, пожалуй, ты прав, – прошептал Поль Рено.
– Я полагаю, в комнате не было свидетелей, которые могли бы подтвердить твои слова?
– Нет. Мы были одни.
– По словам консьержки, она видела тебя внизу около половины седьмого.
– Нет, неправда!
– Откуда ты это знаешь?
– Я хотел сказать… я не думаю, что было так поздно. И откуда эта женщина могла так точно знать время? И помнить все спустя девять лет? – спросил он недоверчиво.
– А ее не сейчас спрашивали.
– Когда же?
– Девять лет назад.
– Я не знал, что тогда велось судебное расследование…
– Ты уверен, что тебе нечего больше добавить, Поль?
– Абсолютно ничего! Я все сказал. Я поговорил с Марией-Терезой и ушел, а она после моего ухода покончила жизнь самоубийством. У вас есть какие-то сомнения?
– Есть сомнения в том, покончила ли она в действительности самоубийством.
– Что ты хочешь этим сказать? Она умерла от отравления газом, – твердо сказал Поль Рено. – Открыла газовый кран.
– Кто-то открыл газовый кран, это верно.
– Кто-то?! Она сама!
– Как я уже говорил, по этому поводу существуют разные мнения.
– Какие?
– Например, что эта девушка вовсе не кончала жизнь самоубийством.
– Что такое?
– Дело в том, что Мария-Тереза после родов была парализована.
– Парализована?
– А ты не знал этого?
– Нет… – Меня впустила в дом консьержка, я поднялся наверх и позвонил. Мария-Тереза спросила, кто там, я отозвался, и она крикнула, чтобы я вошел.
– Значит, не она сама тебе открыла?
– Нет, дверь была незаперта.
– Тебе не показалось странным, что она сама не подошла к двери?
– В первый момент – да, но потом я увидел ее, лежащую в кровати, и она сказала, что родился ребенок.
– Она не сообщила тебе, что парализована?
– Нет… А ты уверен в том, что она была парализована? – спросил Поль Рено. Он бросил беспокойный взгляд на Пьера Сакса.
– Мы знаем это точно, – ответил Маркус. – Есть свидетель, который присутствовал при родах. Он письменно свидетельствует, что двадцать первого июня утром, в день смерти Марии-Терезы, он был у нее и она не могла подняться с постели.
– Ну и что же? Что это доказывает?
– У нее была крошечная квартирка. Кровать находилась в жилой комнате, кухня – в нише, которую отделяла от комнаты занавеска. Кровать, встроенная в стену, находилась в пяти метрах от газовой плиты. Доктор официально заявил: девушка не могла без посторонней помощи преодолеть это расстояние.