Приблизившись к воротам, которые оказались полусгнившими и запертыми, она громко постучалась. Через некоторое время открылось маленькое окошко, в которое высунулась лохматая борода и спросила, чего надо. Надо Жене было узнать, не приезжал ли к ним в последнее время кто-нибудь типа зеленоглазого и широкоплечего человека авантюристкой наружности. На это ей был дан лаконичный ответ:
– Иди отсюда, мальчик.
Окошко закрылось, оставив Женю в полнейшем недоумении.
– Здорово у них здесь, – сказал она вслух, сняла наконец надоевшие лыжи и стала оглядываться в поисках расписания доступа сюда туристов. После тщательного осмотра исторического комплекса извне, Женя стала подозревать, что туристов сюда попросту не пускают. Это подтверждалось тем, что вокруг, куда ни глянь, расстилалось белоснежное поле, не носивших на себе никаких признаков проезжей дороги.
– Еще лучше, – снова проговорила Женя, примериваясь взглядом к высоченной стене, которая навевала воспоминания об отвесных горных кручах, которые увидишь разве что на картинках.
Взять эту крепость силой не представлялось возможным, к тому же нельзя было быть уверенной, что это возымеет какие-то результаты: предположение, что Гарри скрылся именно здесь, оставалось только предположением.
Женя продолжала бродить вокруг и около, придумывая планы один другого невероятней и неосуществимей. В конце концов, она решила, что ей терять уже больше нечего – было слишком холодно, чтобы отказываться хотя бы от одного шанса.
Женя снова подошла к воротам и стала долбиться в них, что есть мочи. Показалась та же самая борода, выглядевшая еще более неприветливо.
– Я хочу отречься от мира и посвятить свою жизнь богу, – внушительно произнесла она.
Борода поулыбалась ей, давая понять, что таких ненормальных у них здесь каждый день – пачками, и хотела уж было исчезнуть вновь, но Женя в отчаянье закатила такую истерику, причитая, что она (он) просто загибается от холода, голода и одолевшей ее (его) гордыни. Борода посмотрела на этот концерт с величайшим любопытством и произнесла.
– Юродивый, значит. Ну, что ж, бог убогих любит, куда и нам деваться?
В воротах открылась скрипучая калитка и Женя, не помня себя от радости, просочилась внутрь. Внутри ее ждали сюрпризы и разочарования, потому что монашескую жизнь она представляла немного по-другому. Ей же выделили комнату, похожую на дешевую мебелирашку гостиницу и велели ждать, когда ее примет настоятель. До того времени было разрешено гулять, где вздумается и делать, что хочется – в пределах разумного. Ко всему прочему, ей сообщили, что на обед она опоздала, а до ужина еще часов пять, так что…