— Наверное, мы уже опоздали! Андрюшка его сожрал! — весело сказала Самойленко. — И как теперь найти то, что нам нужно?
— Не беспокойся, Катюха, нет ничего невозможного для такого человека, как я!
У меня оставалось меньше секунды, чтобы попасть трясущимся пальцем в эти три кнопки.
И я успела. Несмотря на то, что сознание мое уже почти улетучилось.
Я рванула дверь на себя одновременно с завершительным, триумфальным тигриным прыжком. Щит выскочил наружу, чуть не сбив меня с ног, и захлопнул дверь перед оскаленной пастью Андрюшки. От досады тигр взревел и бросился лапами на решетку. Щит рванул меня за руку, и мы побежали на улицу по знакомому мне маршруту — через подсобку, заваленную мешками.
— Держи его! — завизжал сзади голос Самойленко.
— Да с ним какая-то девка! — заорал Чеберда.
— Держи-и-и!!!
Мы бежали, нет, — летели, над этим благоустроенным адом. Мимо проносились альпийские горки, фонтаны и клумбы. Гравийная дорожка не давала сбиться с пути. Впереди маячил кирпичный забор.
— Охрана! Перекрыть все входы и выходы!! Пустить ток вдоль забора!! — заорал вдалеке Чеберда.
«Хрен тебе, а не ток! — захохотала вдруг бабка. — Электричество вырубили в твоем медвежьем углу! Опять авария!»
— Опять авария! — эхом повторил чей-то голос.
Но нам уже было плевать. Мы перемахнули через забор и мчались к своим машинам.
* * *
Надо отдать им должное, они нас не стали преследовать.
Может, причиной тому было то, что они много выпили, а может — просто не хотели привлекать чужое внимание гонками. Во всяком случае, никакого «хвоста» за нами не было.
Мы неслись по Андреевской трассе: я на «Фольксвагене» впереди, Щит на своей «бээмвухе» сзади. Он меня прикрывал. Ничего такого но мне не сказал, но это и так было ясно.
До города мы домчались за пятнадцать минут. Не сговариваясь, бросили машины на какой-то автостоянке и пешком пошли неизвестно куда. Прохожие от нас шарахались, наверное, у нас был безумный вид.
— Ко мне, — словно собачонке приказал мне Дьяченко и притянул к себе за руку.
Оказалось, команда имела вполне конкретное значение: мы зашли в какой-то подъезд и чрез минуту оказались в квартире первого этажа. Я поняла, что это его квартира. Та самая, которая досталась ему от родителей.
Не разуваясь, я прошла в гостиную и повалилась лицом вниз на диван.
Я была ему благодарна за то, что он не стал меня утешать, успокаивать и убеждать, что самое страшное уже позади. Наверное, он очень хорошо понимал мое состояние, потому что сказал: «Я в душ» и исчез.
Его не было достаточно долго, чтобы я смогла начать что-то чувствовать и соображать. Я села, достала расческу из сумки и причесалась. Подумав, накрасила ресницы. С накрашенными ресницами легче держать себя в руках.