— Не думаю, — буркнул Геральд, встал и выкрутил из моих рук фляжку и нож.
— Ты тоже дурак, наболтал много лишнего, — резко резюмировал голос.
Я взяла себя в руки и обернулась.
Она была гораздо красивее меня и, по-моему, выше. Яркая, наглая, с вызовом в синих глазах. У неё не было родинки над верхней губой, а нос, который я всегда считала у себя длинноватым, у сестры был изысканным, как прихоть талантливого художника. Она была баба «с изюмом», как принято сейчас говорить. В ней было то, чего всегда не хватало мне — уверенность в себе и вера в собственную исключительность.
— Наболтал, наболтал, — пробурчал Геральд и отхлебнул из фляжки. — Засела там, в спальне, а мне отдувайся. Да она меня чуть не зарезала! Кипятком ошпарила! Мы как договаривались?! Ты должна была выйти, как только…
— Заткнись, — оборвала она, и выхватила из его рук фляжку.
Геральд снова надулся, привалился спиной к холодильнику и начал играть с ножом. Он крутил его, перебирал пальцами, подкидывал, не опасаясь порезаться.
Филимон заорал где-то, и я почувствовала, что тоже хочу заорать — истошно, протяжно, с надрывом, и обязательно по-кошачьи.
— Ну что, сестрёнка, будем знакомы?
— Не буду врать, что мне очень приятно. Зачем вы оккупировали мою квартиру?
Она рассмеялась звонко и весело.
— Мы с Геральдом крупно поспорили. Он утверждал, что ты вряд ли сюда придёшь, что будешь сидеть до упора в съёмной квартире и ждать его. А если сюда и явишься, то простишь ему всё, будешь клясться в любви, даже если он приставит нож к твоему горлу. Я же сказала, что раз всё-таки ты мне сестра, то должна взбелениться, разозлиться и заставить его играть по своим правилам. Я ждала, что ты вернёшься сюда, в эту квартиру. Я знала, что ты не испугаешься его глупых угроз, я чуть со смеха не умерла в спальне, когда услышала, как он носится за тобой по квартире. Ты ошпарила его кипятком! Ты заставила его рассказать правду! Здорово! Геральд, ты проиграл мне поездку в Диснейленд и пластику по увеличению бюста! — Она захохотала, и он захохотал, и Филимон захохотал где-то, а я подумала, не захохотать ли и мне?!
— Да, проиграл, — сказал Геральд, — проиграл. Только где мы возьмём на всё это бабки? За фальшивую мазню, которую она нам притащила, гроша ломаного не дадут, а… меня всё равно грохнут. Господа мечтали получить подлинного Ренуара, и господа не получили подлинного Ренуара. Старый пень Анкилов обхитрил нас, или… слушай, а может, она была с ним заодно?! — Он ткнул в меня длинным пальцем. И как могли мне эти руки казаться красивыми? — Точно, она была с ним заодно. Иначе с чего бы старый пень держал в коллекции такие грубые копии?