Георгадзе замолчал. Он тяжело дышал, бледный и раздавленный. Рука его тянулась к сердцу. Оно, видимо, сейчас разрывалось на части. Мне стало жаль этого старика.
Лучшее, что мы могли для него сейчас сделать — это вызвать доктора и удалиться, не приступая к обыску. Доктора мы вызвали. После этого приступили к обыску.
Мы обошли виллу всю целиком, ошеломленно рассматривая ее. Собственно говоря, это была не вилла, а маленький дворец с бесчисленными комнатами, довольно удобными, несмотря на вычурную декоративность, — башни, башенки и зубцы. Мы нашли тут не только Кустодиева и Айвазовского, но и несметные сокровища, вывезенные из хранилищ и запасников московского Кремля, Эрмитажа и Исторического музея: Рубенса, Ван-Дейка, Рублева, Леонардо да Винчи, золото и серебро величайших мастеров готики и времен Возрождения, царские сервизы с вензелем Николая II, драгоценные камни, равных которым не знали ни августейшие особы, ни нефтяные и автомобильные магнаты.
Осмотрев все это, Меркулов сказал с грустью:
— Какое грандиозное кладбище древних сокровищ!
То, что мы нашли в подвальном помещении, напоминавшем банк или советскую сберкассу средних размеров, потрясло всех, даже Рэкса. В металлических ящиках, стоявших на металлических конструкциях, действительно оказались сказочные богатства. Мы поочередно вели протокол, внося в него изъятые ценности, вскрывали пакеты, тщательно перевязанные шелковыми разноцветными ленточками.
Внося в реестр, мы перекладывали перстни, серьги, кольца, броши, кулоны и ожерелья ватой, а потом укладывали обратно в ящики.
Обнаружили мы также сорок миллионов советских денег, два миллиона в иностранной валюте, сто кирпичиков золотых слитков и полпуда бриллиантов — это восемь килограммов или сорок тысяч каратов первоклассных камней. А в других мешочках были необработанные южноафриканские алмазы…
После бессонной ночи и тяжелого утра я проспал часа два без сновидений и проснулся в три часа дня от назойливой телефонной трели. В коридоре шла какая-то перебранка, никто и не думал снимать телефонную трубку.
— Слушаю, — выбежав в коридор и сорвав трубку, закричал я.
— У нас новости, — сказал Меркулов.
Я наморщил лоб:
— Начни с хороших.
Меркулов покашлял, словно я Бог весть какой трудный вопрос задал:
— Гм… Гм… Ну-у… с хороших… так… с хороших. Только я не знаю, какая новость лучше… Мне сообщили, что вчера в ресторане убит этот Юрий Юрьевич Леонович! Его мы с тобой, брат, прокакали…
— А плохая?
— Час назад умер Георгадзе.
— Как — умер? — опешил я.
— Так. Факт налицо. Днем был на сессии Верховного совета, в перерыве его вызвал к себе Андропов… Видимо, потребовал объяснений о «банке», обыске. Ну тот вскрикнул, упал, врачи констатировали смерть. Я сейчас в ЦК, жду Емельянова, вместе с ним и Савинковым скоро идем к Андропову…