Корсарин задумался.
Они уже битый час обсуждали одно и то же и никак не могли прийти к общему знаменателю. Лицо Вадима Алексеевича уже покрылось красными пятнами. Он готов был растерзать настырного полковника, который старается вызволить своего дружка, совершенно не думая о последствиях для других. Владислав Игоревич держался по-прежнему спокойно, как вошел в кабинет, так и сидит. Наконец после длительной паузы он предложил:
– Можно бросить им кость – я отстраню от занимаемой должности начальника отделения.
Прокурор даже не понял, о каком начальнике идет речь.
– Начальника отделения милиции, в котором допрашивали Фортунова.
– Ах, какое страшное наказание! – саркастически засмеялся Рыкалов. – Кто там начальник? Чебутыкин? Думаешь, при этом известии его хватит инсульт? Да он перейдет на другую сторону улицы и устроится гораздо лучше, охранником в каком-нибудь банке. Еще спасибо тебе скажет.
– Если просто уволить, то перейдет. А можно сделать так, что не сможет перейти.
– Послать вслед за Фортуновым? Этого еще только недоставало!
– Да нет же! – Владислав Игоревич поморщился от непонятливости собеседника. – Нужно отдать его под суд.
– Здрасте! Его-то за какие грехи?
– За халатность, повлекшую по неосторожности смерть человека. За то, что не организовал процесс дознания, не обеспечил работу с подозреваемым.
– Ну-у – разочарованно протянул Рыкалов. – Я ожидал от тебя предложения пооригинальнее. Что-то вы, господа офицеры, не блещете фантазией.
– Это чем тебя не устраивает?
– Чебутыкин в ту ночь сделал все, что от него зависело: вызвал опергруппу, предоставил кабинет и компьютер.
– Ну а сам где был?
– А то ты не знаешь – занялся разминированием машины.
– Лучше бы он руководил работой с Фортуновым.
– Когда в отделение понаехало столько старших чинов, он уже и руководить не мог. Слишком много командиров образовалось.
– Отговорки, отговорки. Все прекрасно мог. Машину и без него разминировали бы. Тоже мне сапер выискался. Поэтому Чебутыкина следует отдать под суд. Это лучше, чем ничего.
– То есть? – опять не понял прокурор логики собеседника.
– Потому что Приходько судить нельзя – он скрылся от следствия.
Казалось, Вадим Алексеевич обезумел от этой новости. Во всяком случае, так можно было подумать по его выпученным глазам.
– Что ты несешь?
– То, что слышишь.
– С какой стати он станет скрываться, если к нему никто не цеплялся?! Когда это произошло?
– Вадим, если бы ты не был умным человеком, я бы тебя дураком назвал, – усмехнулся Корсарин, вставив любимое изречение своей бабки. – Зачем нужно все разжевывать? С какой стати, когда сказано тебе русским языком, скрылся – значит скрылся, спрятался, затаился. Объявишь его в розыск, будем дружно искать. А уголовное дело заведешь на Чебутыкина. Ведь нельзя же ничего не делать с начальником отделения после того, что там случилось.