После окончания передачи они вышли из телестудии на улицу. Светлана была довольна тем, как Самощенко разделал под орех представителя «Неделимой России». Она видела в этом торжество справедливости. Ведь сколько усилий было затрачено на то, чтобы опорочить директора «Серебряных крыльев», убрать его с дороги. А люди все прекрасно почувствовали и встали на сторону пострадавшего. Глазурина итоги диспута волновали мало. Хотя как члену «Неделимой России», по логике вещей, ему следует переживать за своих однопартийцев, но ему на них начихать с высокой колокольни. В партию он вступил не по своей воле – губернатор велел. Зачем же ему трепать из-за них нервы? У него сейчас забота посерьезнее: завтра Светлана улетает в Москву. Неужели на прощание она не одарит его своей благосклонностью? Ведь они достаточно много времени проводили вместе, почти сроднились. Смешно же при таких обстоятельствах упустить женщину, не внести в список своих донжуанских побед.
– Так вы до сих пор и не зашли ко мне попробовать сибирских пельменей, – сокрушенно вздохнул Леонард. – А ведь завтра уже улетаете. Неужели каждый ваш шаг контролируется начальством?
– Ничего подобного. Как за мной уследишь? – засмеялась Перова. – Наоборот: я сама могу всегда сказать, что какой-то человек показался мне подозрительным и я вела за ним слежку. Следить же можно днями и ночами.
– А если спросят, чем кончилось дело?
– Отвечу, что подозрения оказались необоснованными.
– Ну, так последите за мной, – кокетливо предложил Леонард. – Я иду домой, а вы следуйте за мной по пятам. Если не обнаружите ничего стоящего, в утешение я угощу вас пельменями.
– Согласна, – решительно сказала Перова. – Пельмени уже приготовлены?
– Вся морозилка забита ими под завязку.
– Сами лепили?
– Покупные, – признался Леонард, – зато сибирские. Едва пришли в его однокомнатную квартиру, Глазурин бросился на кухню, с ловкостью старого холостяка поставил на плиту большую кастрюлю с водой, когда закипела, подсолил ее, начал аккуратно опускать в кипяток пельмени. Светлана циркулировала между кухней и комнатой, выполняя мелкие поручения хозяина. Расставила посуду, разложила приборы, принесла сливочное масло, сметану, томатный сок.
В комнате, справа от большого письменного стола, добрую половину которого занимал компьютер, сиротливо притулилась портативная пишущая машинка, югославская «Юнис де люкс». Когда-то такая малютка была желанным предметом в доме, и как же быстро машинки стали ненужными. Компьютеры буквально вытеснили их на свалку. Канули в прошлое времена, когда комнаты были завалены использованными копирками, всякие исправления в рукописях делались шариковой ручкой или вклеивались в середину разрезанной страницы, порой делая ее немыслимо длинной.