— Боюсь, это самое большое, на что способна наша техника, комментировал эксперт. — Мы вытянули фон, и за счет этого объект приобрел хоть какой-то контур. Вот видите затемнение на руке?
— Ага, да, затемнение… — Денис до рези в глазах всматривался в монитор.
— Можно предположить, что это перчатка. Перчатка светлого цвета. Не белого, нет, светлого. Вспомните, на ком были в тот день такие перчатки.
— Спасибо, я догадался, что надо вспомнить. Но я не помню. Меня там вообще не было. К тому же перчатки можно надеть, а через секунду снять, после чего положить в карман.
— Сравнение с теми кадрами, что вы отсняли на прошлой неделе, ничего не дало. Мы сделали компьютерную диагностику, и идентичной фигуры на пленке не оказалось.
— Но можно хотя бы определить, чья это рука? Мужская или женская? Ну там, не знаю… У антрополога какого-нибудь проконсультироваться.
— Кто обычно летом носит белые перчатки? — с явной иронией ухмыльнулся эксперт. — Мужчина или женщина?
— А вы уверены, что это именно перчатка?
— Нет.
— Тогда что вы мне голову морочите? — взорвался Грязнов.
Лидский, опустив голову, но тем не менее умудряясь здороваться со всеми, кто встречался ему на пути, быстро шел по извилистым коридорам прокуратуры.
— Эдуард Николаевич, дорогой мой, пока не поздно! — почти по-девчоночьи дергал его за рукав Денис.
— Ты соображаешь? — шипел на него Лидский. — Через минуту у прокурора летучка!
— Но вы же…
— Да, обещал. Так что теперь, все бросить? Это уже похоже у вас на фобии, мой друг.
— Но таких совпадений даже в теории быть не может!
— Это не мотивация. Ты мотивацию мне назови!
Они вошли в просторную приемную.
— Эдуард Николаевич, все в сборе, — сообщила секретарша. — Только вас ждут.
Взявшись за ручку массивной двери, Лидский обернулся к Грязнову:
— Далеко собрался?
— Я от вас не отстану, здесь буду ждать.
— Нужна просьба ближайших родственников в письменном виде, — все еще сомневаясь, сказал Лидский.
— Во-первых, уже есть, а во-вторых, Эдуард Николаевич, звоните мне на мобильник.
— Торопыга, — усмехнулся Лидский и захлопнул дверь.
Как быстро он сдался! А все потому, что за Денисом стояла сермяжная правда. А в правде сила, как говорилось в известном отечественном боевике.
Так, теперь быстренько переодеться, затем сделать несколько звонков, заскочить в «Глорию», чтобы окончательно ввести Самохина в курс дела, и на вокзал.
Пробегая мимо зеркала, Денис обнаружил на своем лице совершенно идиотскую улыбку. И застыдился. Похороны же сегодня.
Антон вышел из вагона на перрон. Он был в плаще с чужого плеча и выглядел хуже некуда — бледный, осунувшийся, заросший щетиной. Казалось, его даже слегка пошатывало.