– Разве хозяину поместья запрещено получать подарки, милорд? – поинтересовалась Элисон с притворным негодованием. – Кстати, я припомнила поговорку: дареному коню в зубы не смотрят. Или что-то в этом роде. Ну давай открывай.
Рори развязал тесемки и широко ухмыльнулся, обнаружив внутри дюжину пакетов меньшего размера. Проникнувшись духом первого Рождества, которое он отмечал со времени детства, он развернул самый объемистый пакет.
Оттуда выпал длинный камзол из темно-синего бархата, украшенный золотым шитьем по обшлагам рукавов и вдоль уплотненных бортов, на которых сияли золоченые пуговицы. Это был наряд джентльмена, сшитый по последней моде, элегантный и вместе с тем простой. Дейдра, заказавшая его у лучшего лондонского портного, постаралась учесть вкус и привычки своего не склонного к чрезмерной роскоши племянника.
Рори, словно ребенок, скинул свой поношенный камзол и быстро облачился в новый. Распрямив широкие плечи, он повернулся к жене, восхищенно взиравшей на него снизу вверх.
– Ну как, похож я теперь на важного вельможу? – Он принял горделивую позу, выставив вперед ногу и откинув назад голову.
Элисон хихикнула.
– Представляю, что нас ждет, если ты станешь примерять каждый подарок. Может, нам лучше удалиться, пока ты не открыл следующий пакет? – Она подняла сверток меньшего размера и протянула ему.
Зрители рассмеялись, когда Рори извлек из него пару бриджей из той же ткани, что и камзол. Подняв их на вытянутых руках, он заявил, что они подходят ему и без всякой примерки. Это заявление было встречено недовольным ропотом. Чтобы успокоить публику, Элисон развернула сверток странной формы и вытащила черную треуголку, отделанную золотым галуном. Рори тотчас напялил ее на голову и потянулся к следующему пакету.
Там оказалась пачка аккуратно сложенных рубашек. Каждая женщина в замке принимала участие в их изготовлении из прекрасного льняного полотна, приобретенного по заказу Элисон. Когда это сообщили Рори, он галантно направился в толпу, одаривая поцелуями всех встречных женщин и увлекая их в танец. К тому времени, когда он завершил обход, у представительниц слабого пола пламенели щеки, а танцы начались всерьез.
Празднество продолжалось весь день и затянулось далеко за полночь. Многие гости предпочли заночевать на самодельных тюфяках, а не возвращаться по темноте домой. Элисон уступила свои обязанности хозяйки, чтобы лечь пораньше, оставив мужа и отца развлекать гостей. Впрочем, она не удивилась, когда, вскоре после того как она забралась на мягкую перину, дверь распахнулась.