— Прекрасно, Тагир, прекрасно!
Тормозим и перегружаем пленников в «Вольво». А теперь очень быстро, пока не хватился хозяин, к выходу из Москвы.
Вот он долгожданный пост ГАИ. Парни в бронежилетах с АКСУ[13] на плечах, бдительно озирают трассу. Невзрачный драндулет с Валерой за рулем, не вызывает у них ни малейших эмоций. То ли дело наш дорожный линкор… О! Замахал, замахал!
— Сержант Болдырев, — подошедший гаишник поднимает руку к козырьку кепи.
Из водительского окошка «Вольво» появляется удостоверение капитана ФСБ Калмыкова, вслед доносится шипение.
— Сержант, растворись, ты срываешь операцию!
Сработало! Вот у нас уже есть свидетели по делу об угоне сотрудниками ФСБ шведского автомобиля «Вольво»
— Все в порядке, проезжайте.
Ну, вот и славно. Дальше уже все спокойно. Дальше — уже сплошные запретные зоны. Вообще, понятие это так же характерно для Подмосковья, как табличка «Не курить» для склада горюче-смазочных материалов. Словно крепости времен былинных, стоят вокруг белокаменной военные и военно-промышленные города, городки, поселки и уж такие глухоманные места, куда ни один Макар без особого допуска никогда телят не гонял. Жуковский, Пущино, Обнинск, Дубна, Долгопрудный, Дзержинск, Красноармейск, Зеленоград, а ещё Голицыно-2, Дмитров-2, а еще, а еще, а еще… И это все не считая, скажем, наших родных и до боли знакомых полигонов в Балашихе и Суханово.
В первый год после формирования нашего подразделения именно там протекали суровые будни изнурительных тренировок и изматывающего обучения языкам, нравам народов мира, манерам и многому, многому другому, что не входило в программу обучения советских офицеров. Мы тренировались плечом к плечу с представителями едва ли не всех стран и народов, борющихся за что-нибудь или против кого-нибудь. Здесь были ливийцы, пакистанцы, латиноамериканцы, корейцы, в общем, все флаги в гости… Потом, видимо, эта ситуация несколько смутила кого-то из военного начальства и нам был выделен отдельный полигон неподалеку от столицы российского православия.
Нельзя сказать, чтобы до нас здесь никогда не ступала нога современного человека. Боле того, тут, как ни где, чувствовалось его грозная поступь. Кроме тренажеров и времянок, построенных нами, в этих местах имелся ещё целый архитектурный комплекс, не доступный, правда, любопытному глазу. Этажи этого величественного сооружения из монолитного бетона уходили глубоко под землю, образуя сложную систему жилых помещений, залов, переходов, огневых точек, складов — в общем, всего того, что нужно для резервного командного пункта, скажем, на уровне группы армий. Сверху, как я уже говорил, шелестит вековечный лес, в который были аккуратно вписаны наши убогие, в сравнении с подземным великолепием, учебные корпуса. Сюда и лежал наш путь.