— Шутить изволите?
— Какие уж тут шутки! Я её пятый год знаю — такой не видела.
— Птаха, ты провокатор, — на ухо произношу я, попутно прикусывая губами розовую мочку, украшенную переливистой сережкой.
— А ты не знал?! — улыбается она.
Удивительная женщина! Ей бы достойную школу и когда-нибудь я бы стал рассказывать внукам, что во времена отдаленные был удостоен чести зваться возлюбленным Мата Хари[21] наших дней. Впрочем, до внуков ещё дожить надо. Так что, пока что время есть.
— Послушай, — нежно шепчу я, так словно повествую своей даме о пылкой страсти. — Что это за тип трется возле вашего президента?
— С залысинами?
Я чуть заметно киваю.
— Это Федор Федорович Калашников. Числится ведущим специалистом экспертного отдела. На деле — правая рука шефа.
Ведущий специалист. Это уж точно. Прекрасное прикрытие. Человек без определенных занятий. Если, конечно, смотреть со стороны и не знать куда смотреть.
— Откуда взялся не знаешь?
— Обижаешь, гражданин начальник! Бывший гэбэшник. Диссидентолов.
Фух! Полегчало! Камень с плеч! Диссидентолов. Это хорошо. Это прекрасно. Из всех щупалец кэгэбэшного спрута — это самое безобидное. Дальше, разве что первые отделы.
От того ли, что в Советском Союзе борцов с режимом было ещё меньше, чем секса, а редкие, попадавшиеся на одной шестой части суши особи можно было сосчитать по пальцам и бережно занести в Красную книгу. От того ли, что здоровое чувство голода толкало сотрудников этого ведомства на постоянные провокации и собственноручное плетение гнезд инакомыслия, ибо на одного настоящего матерого диссидента, типа академика Сахарова или генерала Григоренко, приходилось офицеров КГБ больше, чем охранников на какого-нибудь латиноамериканского президента, а может из-за того, что кроме нелепых самосожжений, пустых протестов и глупых голодовок от подопечных более никаких активных действий не ожидалось — работники здесь подобрались к оперативной работе малопригодные. Чиновники.
Конечно, случались исключения, но обычно люди талантливые пытались перевестись в другие главки. «Государственная тайная полиция» даже в самом Комбинате Глубинного Бурения особым почетом не пользовалась.
На моем запястье чуть слышно запикали часы. Я поднес циферблат к глазам. На нем красным огоньком мигала лампочка поисковика. Это означало, что вызванный мной на подмогу капитан Насурутдинов находится на дистанции двух километров от меня. Скоро мигание сменится постоянным светом и это будет означать, что пора выходить из здания.
— Что это? — тихо произносит Анна.
— Таймер. Мне пора уходить. Сейчас только Федор Федоровичу вашему пару слов скажу и, вперед, труба зовет.