— Ну, что я тебе говорила? — Сказала она Гарзе. — Его хватил «взгляд».
«Взгляд» был термином, который она сама же и выдумала. Как правило, увидев метеорит в первый раз, почти все — техники, учёные, строители — прекращали заниматься своим делом и глазели на него, как зачарованные.
МакФарлэйн с очевидным усилием перевёл взгляд с метеорита на Рашель. К её глазам вернулся заразительный весёлый блеск, настолько очевидно утерянный двадцать четыре часа назад.
— Он просто прекрасен, — сказал МакФарлэйн.
Сэм прошёлся взглядом по всей длине открытого теперь туннеля, по платформе, которой и предстоит везти камень. Платформа выглядела внушительно: покрытая решёткой площадка из стали и углеродно-керамического композита, в сотню футов длиной. Хотя их и не было видно сверху, МакФарлэйн знал, что под платформой — великое множество сверхпрочных самолётных шин, тридцать шесть осей, по сорок шин на каждую ось, чтобы она смогла выдержать ошеломляющий вес метеорита. На дальнем конце туннеля из паза в грунте вырос массивный стальной ворот.
Глинн выкрикивал команды тёмным фигуркам в туннеле, возвышая голос над растущей яростью ветра. Передний фронт бури угрожающе вздымался над головой, прямо-таки отвесная скала, которая, подходя ближе, пожирает дневной свет. Глинн внезапно умолк и направился к МакФарлэйну.
— Доктор МакФарлэйн, получили ли вы новые данные после второй серии опытов? — Спросил он, продолжая наблюдать за работой внизу.
МакФарлэйн кивнул.
— По нескольким фронтам.
Сказал — и умолк. Он знал, это никчемное удовлетворение: заставить Глинна задавать вопросы. Его по-прежнему терзала мысль о том, что Глинн продолжает наблюдать за его действиями. Но он решил не делать из этого трагедию — по крайней мере, пока.
Глинн склонил голову, будто читая мысли.
— Понятно. Могу я о них услышать?
— Конечно. Теперь мы знаем температуру плавления. Или, точнее, сублимации — материал прямо переходит из твёрдой фазы в газовую.
Глинн вопросительно приподнял брови.
— Одна целая две десятых миллиона градусов, по Кельвину.
— Господи Боже! — Выдохнул Глинн.
— Ещё мы добились прогресса в расшифровке его кристаллической структуры. Она чрезвычайно сложна: асимметричный фрактальный порядок, построенный по вложенным равнобедренным треугольникам. Порядок сохраняется на различных масштабах: от макроскопических до индивидуальных атомов, и нигде не нарушается. Хрестоматийный пример фракталов. И это объясняет его необычайную твёрдость. Судя по всему, метеорит состоит из одного элемента, это не сплав.
— Ещё какие-нибудь данные по его положению в периодической таблице?