МакФарлэйн почувствовал, как на нём удержался взгляд чиновника.
— Видманштэттен, — медленно повторил тот, как будто пробуя имя на вкус.
Остальные два офицера тоже повернулись, чтобы на него посмотреть.
У МакФарлэйна стало сухо во рту. Его лицо не появлялось в чилийских газетах в течение по меньшей мере пяти лет. И в то время он носил бороду. «Беспокоиться не о чем», — повторил он себе. На висках появился пот.
Чилийцы с любопытством смотрели на него, будто почувствовав его волнение своего рода профессиональным шестым чувством.
— Не говорите по-испански? — Спросил его таможенник.
Глаза чиновника сузились, продолжая осматривать МакФарлэйна.
Наступила тишина. Затем, непроизвольно, МакФарлэйн выдал первое, что пришло ему в голову:
— Quiero una puta.
Чилийские официальные лица дружно рассмеялись.
— Достаточно хорошо говорит, — сказал мужчина, сидящий за столом.
МакФарлэйн откинулся в кресле и облизал губы, стараясь дышать медленно.
Глинн закашлял снова, зашёлся в ужасающем, мучительном кашле.
— Прошу прощения, — сказал он, вытаскивая из кармана очень грязный платок, вытирая подбородок и с жестокой дрожью размазывая жёлтую мокроту. Проделав эти действия, Глинн запихнул платок обратно в карман.
Таможенник бросил взгляд на платок, затем потёр друг о дружку свои нежные руки.
— Надеюсь, вы ничего не подхватили в нашем сыром климате.
— Ничего страшного, — сказал Глинн. МакФарлэйн глядел на него с растущей тревогой. У того были влажные и красные глаза; он выглядел больным.
Бриттон деликатно кашлянула в ладонь.
— Простуда, — сказала она. — Подхватили на корабле.
— Обычная простуда? — Спросил таможенник, и его брови в тревоге выгнулись.
— Ну…, — сказала Бриттон и запнулась. — Наш судовой госпиталь переполнен…
— Ничего серьёзного, — перебил её Глинн, его голос был писклявый от слизи. — Может быть, лёгкий приступ гриппа. Знаете, как бывает на кораблях, когда все вместе сидят в тесных каютах…
Он испустил смешок, который перешёл в ещё один приступ кашля.
— Кстати говоря, мы были бы счастливы принять вас на борту нашего корабля сегодня или завтра, когда вам удобно.
— Может быть, в этом не будет необходимости, — сказал таможенник. — При условии, что эти бумаги в порядке.
Он пролистал бумаги.
— Где таможенная закладная?
Могучим усилием прочистив глотку, Глинн склонился над столом и вытащил из пиджака толстую, запечатанную стопку бумаг. Приняв их кончиками пальцев, таможенник просмотрел верхний лист, затем перелистнул его тыльной стороной ладони. Он опустил бумаги на потёртую крышку стола.
— Мне очень жаль, — произнёс он, печально покачав головой. — Но это неправильная форма.