Подумав, он на ходу набрал на мобильнике номер Меркулова.
— Костя, привет, — буркнул Александр Борисович, услышав голос шефа. — Извини, я немного задерживаюсь… У Ирины был приступ… Нет, я еще здесь, в больнице… Вызовешь вместо меня на свою топтушку Померанцева, он должен быть уже в конторе, заодно скажи ему, чтобы обязательно меня дождался, лады?.. Ну все, спасибо тебе… Нет, уже выезжаю… Пока!
Турецкий убрал телефон в карман, поднял голову, и его взгляд тут же наткнулся на двоих бомжей, устроившихся в укромном уголке больничного сада… Похоже, о калитке, на которой даже замка нормального не было, знало куда больше народу, чем он предполагал! А сегодняшнее утро вряд ли можно было назвать безмятежным… Александр Борисович сердито нахмурился при виде парочки обросших и грязных мужиков, расположившихся здесь с бутылкой водяры, да еще и нахально разложивших на свежеокрашенной скамье грязную газету с кусками ржавой селедки и подсохшим хлебом… Не говоря о недопустимой на данной территории явной антисанитарии, легко представить, как перепугаются пациентки, прогуливавшиеся частенько в саду, если наткнутся на эти чучела…
Решительно направившись в сторону бомжей, Турецкий заранее открыл рот, чтобы на понятном таким персонажам языке выразить свое отношение к их «завтраку», как едва не споткнулся, словно налетев на невидимое препятствие… Изо рта одного из них вылетело громко и отчетливо слово «Афган»… Что-то вроде «наши тогда в Афгане…». Дальнейшее он не расслышал.
Один из бомжей в этот момент повернулся и, увидев Турецкого, что-то сказал сотоварищу, теперь уже оба глядели на него, хотя без малейшего намека на страх или волнение.
Александр Борисович, поколебавшись, все-таки двинулся в их сторону, уже поняв, что чего-чего, а удирать от него они не намерены.
— Послушайте, мужики… — начал он, но один из них, тот, что был явно постарше, до ушей обросший седой бородищей и усами, перебил его:
— Вы уж нас звиняйте, доктор, — просипел он явно навсегда простуженным и пропитым голосом, — мы тут по маленькой — и тут же слиняем. Праздник у нас, встреча…
По каким-то неясным ему самому причинам Турецкий не стал разуверять сиплого относительно своей профессии и, сам не зная почему, спросил:
— Какая еще встреча? — тут же поспешно добавив: — Тоже нашли место!..
— Так ведь ежели в другом месте сядем, наши же и отымут, — заговорил безбородый, зато лохматый, у которого голос тоже оказался своеобразный, но не сиплый, а слишком для мужика тонкий. Турецкий посмотрел на него внимательнее и понял, почему тот показался ему моложе: из-за глаз, а не из-за отсутствия бороды. Глаза выглядели, словно взятые от какого-то другого человека, не знакомого с перипетиями уличного существования: светло-голубые, наивные, в данный момент светившиеся чуть ли не счастьем… И какое такое счастье может испытывать человек в его положении?!