— Бог с тобой! Клянусь, нет. И я не вру. Что касается Цезаря, забудь о нем. Единственное, что от меня в связи с ним еще требуется, — поприсутствовать на судебном заседании. Но это будет не раньше чем через недельку.
Ирина ничего не ответила, прищурившись и продолжая разглядывать своего мужа. Александр Борисович усмехнулся.
— Ладно, я тоже психолог неплохой… Хочешь, скажу, о чем ты сейчас думаешь?
— Скажи, — улыбнулась она, — послушаю с большим интересом.
— Ну, во-первых, ты думаешь: «Опять он мне врет». Во-вторых, примерно следующее: «Сколько же лет подряд я буду еще задавать себе вопрос, как я ухитрилась связаться с этим психом ненормальным?.. На него совершенно нельзя положиться! Ладно, раньше еще куда ни шло. Но теперь… И о чем я только думала, когда выходила за него замуж?!»
— Все сказал? — ехидно поинтересовалась Ирина.
— Примерно!
— Не, Шурик, психолог ты и впрямь плохонький… Ни единой моей мысли не угадал!
— Тогда сама колись… — И, поскольку жена молчала, выдержав паузу, продолжил: — Ир… со мной ничего плохого не случится, поверь мне хотя бы один раз на слово! Ни-че-го! Особенно сейчас… Веришь?.. — А у меня что, есть другие варианты? — Ирина вздохнула и невесело покачала головой: — Шурик, я живу с тобой столько лет… Сижу по вечерам дома, гляжу на часы, которые успела за эти годы возненавидеть, и думаю: «А вдруг?..» Но я выбрала это сама, Катька права… Так что жаловаться мне абсолютно не на что!
Некоторое время Александр Борисович растроганно смотрел на жену, потом наклонился и нежно взял ее бледное лицо в ладони:
— Знаешь что, Ирка… Я сейчас лопну от счастья… И знаешь почему?
— И почему? — Глаза Ирины заискрились лукавыми огоньками.
— Потому что я! Тебя! Люблю!..
Она некоторое время молча смотрела на мужа.
— Хочешь, скажу, о чем на самом деле думала? — спросила Ирина Генриховна шепотом, а Турецкий только кивнул в ответ. — Я думала, как мы… ее… назовем.
— Ух… — Турецкий рассмеялся и вернулся на свой стул. — А я почему-то об этом пока не подумал… Можно назвать… Скажем, Василисой!
— С ума сошел? — фыркнула Ирина. — Подрастет, спасибо за такое имечко точно не скажет!
— Тогда предлагай ты.
— Я хотела Сашей ее назвать… Александрой!
Турецкий вновь растрогался, но прореагировать на слова жены не успел: дверь палаты распахнулась — и на пороге возникла Екатерина.
— Ну надо же! Я, понимаешь, бегу, тороплюсь, почти что спотыкаюсь, чтобы вовремя смену принять, а он, оказывается, сидит тут и в ус не дует… Турецкий, тебе что, на работу сегодня не надо?
Александр Борисович слегка вздрогнул и посмотрел на свои наручные часы: