Андрюшина пребывала в состоянии, близком к обморочному: не могла никак решить для себя, что страшнее — прервать прямой эфир или позволить Голобродскому сыпать фамилиями. В любом случае придется отвечать. С другой стороны, вот эти прямые репортажи с московских улиц — это ведь не ее собственная придумка, все одобрено вышестоящим начальством, и уже неоднократно в эфире их телеканала звучали жалобы на несправедливость. Но вот с такими жесткими обличениями (именно обличениями, а не жалобами) Екатерине еще не приходилось сталкиваться, обычно люди робели перед камерой, сами боялись сказать что-то лишнее, упрекнуть в своих бедах конкретного чиновника.
Краем глаза журналистка заметила, что к месту их беседы подтягиваются другие журналисты с камерами. «Ну и оперативность! — поразилась она, увидев машину своих коллег из НТВ. — Кто же успел им просигнализировать, неужели правду говорят, что у них на каждом углу информаторы, чтобы сообщать самые свежие новости?».
Прерывать эфир было уже бесполезно: обвинительную речь Голобродского снимали уже с пяти точек. А старик все не унимался:
— Как стало известно нашей комиссии, ангары, в которых ведется производство фальсифицированных медикаментов, отравляющих жизни наших сограждан, находятся на территории военного ведомства. Генерал Олег Петрович Красников, в чьем ведомстве находятся данные территории, наотрез отказался от встречи с нашим представителем, а его подчиненные или напуганы своим начальством, или также имеют свою долю с преступной прибыли…
Тем же прекрасным весенним утром, когда Зося к десяти часам пришла по новому месту своей работы, ее вызвал в свой кабинет Шарагин:
— Зосенька, дорогая! Я прошу вас сегодня же принести документы, испытательный срок вы прошли блестяще.
«Ах, это, оказывается, был испытательный срок!» — усмехнулась про себя Зося Силкина, но вслух сказала:
— Хорошо, Даниэль Всеволодович, какие документы от меня требуются?
— Паспорт да трудовая книжка, если у вас нет ИНН — сделаем, ну и страховое пенсионное свидетельство. А как вам нравится работа у нас? — неожиданно перевел разговор Шарагин.
Зося замялась, потом улыбнулась:
— Нравится-нравится, приятная работа.
— Думаю, с завтрашнего дня повысить вас в должности.
— О! — только и смогла вымолвить Зося, пораженная этим внезапным карьерным ростом.
— Вот вам и «о», — передразнил ее Шарагин и засмеялся мелким, неприятным смехом. — Сотрудник вы аккуратный, внимательный, толковый, то, что нам необходимо.
— И как будет называться моя новая должность? — полюбопытствовала Зося.