Турецкий ни о каких парадоксах отродясь не слышал, хотя, вероятно, узнай об этом гений, запрезирал бы «важняка» окончательно. Поэтому, чтобы не углубляться в скользкую тему, а главное — побыстрее узнать результат силинских усилий, он поспешно отпер дверь и увлек за собой Евгения в кабинет.
— Ну и?.. — с ходу поинтересовался Сан Борисыч, тщательно скрывая степень своей заинтересованности.
— Ну встречаются они раз в неделю — по средам, в пятнадцать ноль-ноль, по адресу… Пока вы где-то ходили, адрес я проверил, все равно делать нечего было… По этому адресу зарегистрирован салон красоты «Лада». А уж дальше дело ваше!
— Н-неужели так просто? — Турецкий от волнения почувствовал сухость в горле. — И это точно?..
— Сейчас я вам все объясню! — В глазах рыжего гения вспыхнул жадный огонек фанатизма, перепугавший Александра Борисовича насмерть.
— Нет-нет, не нужно! Я вам верю! — Он замахал руками и, увидев гримасу разочарования на физиономии Силина, наконец счел возможным признаться: — Вы, возможно, не поверите, но… Словом, в математике я совсем ничего не понимаю… И в компах ваших — тоже!
Позднее Александр Борисович Турецкий не раз вспоминал, как именно поглядел на него рыжий гений после столь позорного признания. Определению сие не поддавалось. Разве что примерно так смотрела его собственная жена Ирина Генриховна на внезапно обнаружившегося в их квартире паука (а случалось такое не более двух раз за всю совместную жизнь), ненавидевшая этих, между прочим, вполне даже полезных насекомых до последней степени омерзения.
Старший оперативник Владимир Яковлев-младший никогда не трудился ради звездочек, хотя капитанские звездочки тоже не оставляли его равнодушным. Главное же все-таки было то, что свою работу этот круглолицый, крайне добродушный на вид офицер с несколько медлительными манерами и негромким голосом искренне любил. Любил он в своей работе все, включая частые и не всегда безопасные командировки.
Собственно говоря, и медлительность, и негромкий, журчащий баритон были на самом деле исключительно обманчивы: ясно же это становилось лишь в те моменты, когда ситуация переходила в свою экстремальную стадию. Вот тогда от добродушного, способного раскрутить на откровения даже самого осторожного и сдержанного свидетеля опера и следа не оставалось! Яковлев-младший владел несколькими восточными единоборствами в совершенстве, был столь же совершенным стрелком из подавляющего большинства видов оружия, а главное — умел действовать молниеносно, при этом не теряя точности движений — в случае надобности.