Что касается командировок, Владимиру Владимировичу нравилось погружаться в атмосферу незнакомых городов, особенно расположенных далеко от столицы: уж кто-кто, а он-то знал, что Москва и Россия — далеко не одно и то же, особенно это стало очевидным в последние полтора десятка лет…
При всем при этом город Н., в котором Яковлеву-младшему до сей поры не довелось побывать ни разу, ему не понравился. Не понравился, можно сказать, сразу, едва Володя очутился на перроне его вокзала, с облегчением покинув не слишком чистый и совсем не уютный вагон, в котором провел больше суток.
Дело, по которому его сюда откомандировали, оперативник успел изучить совсем неплохо — спасибо Александру Борисовичу, с которым они вместе пообедали в замечательно тихом и немноголюдном ресторанчике в день отъезда. И посему, едва оглядевшись на полупустом и весьма холодном перроне, он как-то сразу понял неведомую ему Ларису Сергеевну Сурину, ни разу после отъезда не наведавшуюся на свою историческую родину.
Помимо обледеневшего под северными ветрами перрона в поле его зрения находилось здание самого вокзала — уныло-серое, облупленное, вполне гармонировавшее с точно того же оттенка небом, украшенным тяжелыми брюхастыми тучами. В воздухе витал почему-то запах керосина, живо напомнивший Владимиру Владимировичу его собственное полузабытое, очень раннее детство: их семья тогда жила на окраине Москвы, в бараке, где всегда, даже летом, стоял какой-то сырой холод и пахло керогазами, на которых жены молодых офицеров милиции готовили свои нехитрые обеды… Бараки, впрочем, довольно быстро снесли, семьи, проживавшие там, получили какие-никакие квартирки, а воспоминания о проживании в этой деревянной общаге быстро выветрились даже у взрослых, не говоря о детях. А теперь вот внезапно всплыли в Володиной памяти. Все-таки какая таинственная штука — запах!..
Но долго размышлять на эту тему Володе не пришлось. Единственная выходившая на перрон вокзальная дверь приоткрылась, выпуская довольно молодого человека в весьма приличной полудубленке и дорогой на вид шапке из норки. По его ищущему взгляду, скользнувшему по немногочисленному народу, вышедшему из поезда, и уверенно сосредоточившемуся на его персоне, Яковлев понял, что молодой человек прибыл сюда за ним. И не ошибся.
— Меня зовут Дмитрий Иванович Азаров, лучше просто Дима. — Он приветливо улыбнулся и протянул Володе руку. — Следователь местной прокуратуры… А вы Владимир Владимирович Яковлев?
— Неужели это написано у меня на лице? Кстати, лучше тоже просто Володя.