Своим прекрасно развитым боковым зрением Олег Левин вполне мог гордиться: оно не раз и не два помогало ему во время общения со свидетелями и подследственными безошибочно настроиться на беседу.
Вот и теперь, пока он возился с записывающей аппаратурой, вроде бы и вовсе не обращая внимания на вызванного им для официального дознания официанта «Гаргантюа» Борисюка, Олег с немалым интересом обнаружил, что тот нервничает куда больше, чем обычный свидетель.
Уверенный в том, что следователь на него не смотрит, Борисюк поминутно с характерной гримасой сжимал и без того тонкие губы, ерзал на предложенном ему стуле, а в маленьких, бегающих глазках читалась настоящая паника. Внешность официанта явно входила в диссонанс с названием его места работы: Борисюк был почти болезненно худым, молодым еще человеком с бледным, узким и длинным лицом и густой темной шевелюрой.
– Ну-с, – как ни в чем не бывало повернулся к нему Левин. – Приступим?
Молодой человек тут же словно окаменел на своем стуле в той позе, в какой застал его голос Олега, словно тот предложил ему детскую игру в «Замри!».
– Наша с вами беседа будет записываться, – добродушно бросил Левин. – Кроме того, разумеется, мы ведем протокол – таковы правила. Надеюсь, вы ничего не имеете против?
Официант шевельнулся и молча мотнул головой.
Сняв официальные вопросы, касавшиеся имени-отчества, места и года рождения Борисюка, Олег перешел к сути.
– В минувшую пятницу именно вы обслуживали столик, за которым ужинал ваш постоянный клиент Илья Рудольфович Стулов?
Борисюк снова мотнул головой – на этот раз утвердительно.
– Если можно, вслух, пожалуйста, – усмехнулся Левин.
– Да…
– Расскажите, пожалуйста, поподробнее, как именно проходила его трапеза, было ли в поведении Стулова что-нибудь необычное?
Борисюк откашлялся, вновь мотнул головой, но, спохватившись, наконец заговорил:
– Ничего необычного я не заметил… То есть не замечал, пока… пока Илья Рудольфович не п-перебрал…
– Он что – пришел в ресторан уже выпивши?
– Мне показалось, что да… – неуверенно произнес официант. – Ну а потом, когда он отключился, понял, что точно да.
– Опишите, как именно он «отключился» и что произошло вслед за этим, поподробнее.
– Момента, когда это случилось, я не видел, был на кухне, – Борисюк заговорил увереннее. – Точнее, видел, но издали, я как раз нес ему десерт – взбитые сливки с шоколадной крошкой и кофе…
– Продолжайте.
– Ну, смотрел на поднос, потом, когда поднял глаза, Илья Рудольфович лежал уже головой на столе, возле опрокинутого бокала, а эти его знакомые стояли рядом, за плечо его трясли…