И еще он подумал о том, что сейчас самое время покумекать с кем. Саша Турецкий?… Исключается! Голованов?… Однако и этот вариант отпадал. И Голованов, и его верный Агеев, и бородатый Макс в последнее время словно чурались его, и он не знал почему.
…Вечером этого же дня Голованов позвонил матери Стаса Крупенина:
— Анна Семеновна, простите ради Бога, что потревожил вас может быть глупым вопросом, но… В клубе не интересовались, случаем, с чего бы вдруг Стас перестал ходить на тренировки?
Этот вопрос для нее видимо действительно показался глупым и она раздраженно сказала:
— А зачем им звонить? Ведь он же был приходящим тренером. Да и заболеть мог.
Замолчала было, ожидай, видимо, что скажет на это Голованов, но он молчал, и она вынуждена была добавить:
— Впрочем, за это время Стасику многие звонили, так что, может, и из клуба звонил кто-нибудь. Теперь ведь никто не представляется по телефону.
«А вы, мадам, и спросить не изволите?» — едва не вырвалось у Голованова, однако он все-таки сдержался и, поблагодарив Крупенину, положил трубку.
Отсутствие информации — это тоже информация.
Угробив едва ли не полдня на проработку оперативной сводки за прошедшую неделю, которую он загодя загнал в свой компьютер, Макс, наконец-то, разогнул спину, широко зевнул — благо в этот час в офисе «Глории» никого не было, и выведя на экране монитора данные двух неопознанных трупов, которые более всего подходили под словесное описание Станислава Крупенина, позволил себе заварить чашечку кофе.
Вернулся к своему столу, уже с чашкой кофе в руке, тяжело и грузно опустился в свое любимое кресло перед компьютером. Отхлебнул глоток исходящего паром кофе и вновь уставился в светящийся экран монитора, сравнивая довольно скудную информацию по двум невостребованным трупам, один из которых дожидался своего часа в Москве, в морге больницы имени Боткина, второй же — в морге подмосковного городка Пушкино. Поставил чашечку перед панелью с клавиатурой и, запустив пятерню в свою несчастную бороду, потянулся свободной рукой к телефону.
Голованов отозвался почти мгновенно и, хорошо зная породистую вальяжность бородатого Макса, который никогда не звонил «абы просто так», тут же спросил:
— Ну, надыбал что-нибудь?
— Вроде того, — с протяжной ленцой в голосе ответил Макс. — И если идти от тех вводных, которые нам дала мамаша этого парня, то на на нынешний день мы имеем два трупа, которые…
— Где? — оборвал его Голованов.
— Боткинская больница и Пушкинский морг.
— И оба подходят по описанию?
— Похоже, что да. Примерный возраст от двадцати до двадцати пяти лет, волосы темные. Особых примет вроде бы не имеется. На момент обнаружения трупов… Кстати, — спохватился Макс, — во что он был одет, когда уходил из дома?