Невольно сморщилась, поставив уже пустую рюмку на стол, как начинающий алкаш в смиренном одиночестве, зажевала коньяк ломтиком «Российского» и тяжело вздохнула, поймав себя на мысли, что этак и действительно можно спиться понемногу. Сначала сон не идет без рюмки коньяка на ночь, потом кусок в горло не лезет без той же рюмки, а потом…
— Потом… кот с хвостом! — выругалась она вслух и потянулась к телефонной трубке, которая лежала тут же на столе.
По памяти набрала домашний номер Голованова и, когда в мембране послышался его голос, с хрипот-цей в голосе произнесла:
— Извини, ради Бога, не отвлекла?
— Да хоть бы и отвлекла, — хмыкнул в ответ Голованов, по голосу которого можно было догадаться, что и он времени зря вечерами не теряет, в отличие от Турецкого, предпочитая коньяку хорошую водку. — Всегда рад слышать.
— Оно, конечно, — с язвинкой в голосе поддакнула Ирина Генриховна. — Особенно после того, как на работе рассобачимся.
— Милые ругаются — тешатся.
— Вы, Всеволод Михайлович, при жене своей этого не скажите. А то… как Александр Борисович…
— Так она слышит, рядом сидит.
— У вас что, гости?
— Да нет, вроде бы, — замялся Голованов. — Просто друг зашел, вот и… Кстати, может, и вы подъедете? Моя ненаглядная всегда рада вас видеть.
— Спасибо, я тоже всегда рада ее видеть, но только как-нибудь в следующий раз… Может найдется минут десять? Посоветоваться надо.
И она вкратце пересказала ему о своей встрече с Савельевой, о том, что гложет девушку. Голованов все внимательно выслушал и уже в свою очередь спросил:
— Ну, а сами-то вы, что думаете относительно этого Артура?
Она замялась с ответом. Однако Голованов ждал и она вынуждена была сказать:
— Помните, я вам рассказывала о своей первой встрече с Савельевой? Так вот у меня уже тогда появились первые сомнения относительно этого самого Артура.
— И что?
— То, что рассказала Татьяна сегодня, только подтверждает версию мести, и уже на этой почве убийство Крупенина.
— Ну-у, положим, я не совсем согласен с вами, — позволил себе возразить Голованов, — и, чтобы эту версию до конца отработать, потребуется время.
— Господи, да о чем вы, Сева! — не сдержалась Ирина Генриховна. — Здесь все ясно как божий день, и я считаю, что наши обязательства относительно родителей Стаса выполнены.
— Даже так? — удивился Голованов. — И что теперь?
— Надо звонить в МУР и…
— И что вы скажете тому же Яковлеву?
— Ну-у, все то, что рассказала мне Савельева. Думаю, этого вполне достаточно.
— Достаточно для чего? — В голосе Голованова послышались жесткие нотки. — Достаточно для того, чтобы предъявить обвинение в убийстве этому влюбленному придурку?