– С чего начались ваши неприятности?
Не поворачивая головы, Потехин усмехнулся:
– Не сразу сообразишь, где начало того конца, которым оканчивается начало.
– Мамаев сказал, будто вы приревновали к нему Татьяну Борисовну…
После недолгой паузы плотно сжатые губы Потехина опять дернулись в усмешке:
– Насчет ревности есть детская сказочка на взрослый лад. Жили-были дед да баба, была у них курочка ряба. Снесла курочка яичко, но не простое, а очень большое. Дед удивляется, баба удивляется. Только петух не удивился, пошел и гусаку морду набил…
– Сказка – ложь, да в ней намек?
– Конечно. Если бы я был одержим ревностью, то поступил бы, как тот догадливый петух, и не ввязался бы в затеянную адвокатом подлянку.
– Что он затеял?
– Вначале хотел запугать меня, чтобы выжить из Новосибирска. Устрашающие приемы я не терплю. Поэтому подхватил брошенную перчатку. Стал играть на опережение и только вчера осознал свой промах. Сгоряча не подумал, что жертвой в этой игре может оказаться дочь, безрассудно помчавшаяся в райцентр спасать папу Гену от киллера, не зная о том, что папочка расправился с ним сам.
– Как вы расправились с Русланом Мамаевым, нам известно, – сказал Бирюков.
Потехин, поморщившись, глянул на забинтованную руку:
– О том, что это был брат адвоката Мамаева, мне сказала Татьяна Борисовна после похорон дочери, на поминках.
– Однако венок «Мамаю – от братвы» вы подослали до поминок.
– Мамай – «псевдоним» адвоката в криминальных кругах. Венком я рассчитывал взбодрить нервы юристу, а не Руслану, о котором тогда ничего не знал.
– А о смерти Лоции от кого узнали?
– От корабельного друга. Василий Григорьевич Кудрявцев позвонил мне по мобильному телефону тотчас, как от него ушел сотрудник уголовного розыска. Теперь скрывать нечего. Вернувшись из райцентра от родителей, я жил у Кудрявцева, как говорится, инкогнито. И парней, торгующих машинами в моем салоне, предупредил, чтобы «не знали», где находится хозяин.
– С этой же целью позвонили Мамаеву вроде бы из Токио и сказали, будто не намерены возвращаться в Россию?
– С какого балдежа я стал бы ему звонить?
– Мамаев утверждает, что такой звонок был. Может, кто-то его разыграл?
– Никто юриста не разыгрывал. Татьяне Борисовне он тоже наплел о моем побеге в Японию. Поразмышляв, я пришел к убеждению, что это была мамаевская ложь во спасение. Представьте такой сюжет… Киллер надежно зарывает мой труп или обезображивает его до неузнаваемости, а юрист распускает слух, будто обанкротившийся Потехин сбежал за границу. Разыскивать беглеца некому. С Татьяной Борисовной мы разошлись, как в море корабли. Родители старые. Заблудился сын на чужбине и – точка…