И вот я снова пришел в Палестину. Тут под покрывалом знатного араба я встретил того, кто мудро некогда правил Расой Черных, и вместе с тем, чье имя - Молчание - поклонялся младенцу Иисусу. Он не удивился, что я не отдал ему, Великому, должного поклонения, ибо перед ним раскрыты все тайны. Его взор, спокойно следивший за пением манвантар, с участием покоился на мне.
- Аргивинянин, - сказал он. - Я вижу тебя идущим по чужой стезе. Ты, сохранивший навеки Маяк Вечности на челе своем, еще встретишься со мной в безднах, и мы поработаем с тобой во имя того, одесную которого сидел ты в скромном саду Магдалы...
Друг Эмпидиокл! Повторить ли тебе то, что уже знаешь ты о величайшем предательстве, когда-либо бывшем в безднах мироздания, о величайшем преступлении - о распятии человечеством своего БОГА. Нет, я не буду тебе повторять этого. Скажу только, что у подножия креста был я, Фалес Аргивинянин, вместе с правителем Черной Расы, и на нас с несказанной любовью покоился предсмертный взор распятого БОГА. И этот взор растопил холод моего познания и снял оковы льда с моего сердца, но не изменил решения моей мудрости.
И в том саду, где был погребен он и воскрес, я встретил скромную иудейскую женщину, из-под покрывала которой на меня глянули очи богини Афины Паллады. Имя ее было Мария. Еще другое имя сообщил мне молодой Иоанн, ученик распятого, но уста мои хранят тайну этого имени. И видел я того ученика, который так грубо со мной разговаривал в саду Магдалы. Он бежал, весь облитый потом, с выпученными глазами от ужаса и с пеной у рта. Он рычал, как дикий зверь. И увидя меня, простерся ниц и завопил:
- О мудрый господин! Помоги мне, ибо я предал его и муки всего мира терзают сердце мое!
И я, Фалес Аргивинянин, молча подал ему веревку и указал на близстоящее дерево. Он завизжал и, схватив веревку, кинулся к дереву. И я спокойно смотрел, как в лице иудея этого принимало смерть все ненавистное мне человечество...
Ученики Распятого просили меня остаться с ними, но я, Фалес Аргивинянин, покинул их и пошел к тому, чье имя - Молчание, сказав ему: Царь и Отец! Вот я, Фалес Аргивинянин, сын свободной Эллады, посвященный высшей ступени Фиванского святилища, потомок божественной династии города Золотых Врат, отрекаюсь ныне от тебя. Царя и Отца, и отрекаюсь от человечества. Моя мудрость мне открыла, что владыка воздушной стихии принимает мой дух. Отпусти меня. Царь и Отец!
И он отпустил меня, ибо на то было благословение Распятого. Много лет спустя я встретил на пути моего полета комок человеческого света. То был товарищ мой - Клодий. Он с восторгом рассказал мне, как был распят на кресте во имя Иисуса, и как на земле была замучены мать его и сестры, и как он, Клодий Македонянин, сам помогал им идти на мучения...