В тот день погода стояла совсем неплохая – как раз для прогулки, но с самого утра его охватило внутреннее напряжение. Он никак не мог усидеть на одном месте. Что-то неощутимое, неосознанное происходило в нем, гнало вперед. Тоска, если это была тоска, гнала его по извилистым улочкам старого города, вдоль каналов и через них. Он и в синагоге долго не усидел, сорвался и снова устремился в свой бег, непонятно от кого или к кому. Какое-то нетерпение, неизвестно откуда взявшееся и неизвестно что означавшее, заставляло его почти бежать по лабиринту улиц и каналов. Он и в кабаке не остался надолго. Обедать не стал, а только проглотил стаканчик паршивой голландской водки и снова пустился в путь.
Было около трех; когда он вывернул на Кайзерграхт. Неожиданно выглянувшее солнце осветило канал и дома, выстроившиеся по обеим его сторонам плотными, но неровными шеренгами. Канал плавно уходил влево, и отель Зильбера оказался на хорошо видимом ему повороте канала, на высшей точке изгиба. Там, метрах в двухстах от Мони, на противоположной от него стороне канала видна была одинокая женская фигура. Женщина стояла, облокотившись о парапет и смотрела в воду. Порыв ветра всплеснул вдруг подолом ее длинной юбки, спускавшейся из-под короткого пальто, и поднял в воздух нимб золотых волос над ее головой. Зильбер задохнулся от мгновенного узнавания, и сам не заметил, как ускорил шаги. Он пролетел через горбатый мостик и пошел вдоль канала прямо к ней. И в этот момент она обернулась и посмотрела на него.
* * *
Клава смотрела на воду. В воде играли солнечные блики. Они завораживали, гипнотизировали, но вдруг… она почувствовала на себе взгляд – так истребитель чувствует иногда направленное на него внимание чужого стрелка – и подняла голову, безошибочно находя взглядом коренастую фигуру Янычара, идущего к ней.
* * *
– Здравствуй.
– Здравствуй, Янычар.
– Янычар?
– Я тебя так зову.
– Вообще-то меня зовут Эма, это…
– Я знаю. Эммануил Зильбер.
– К вашим услугам, сударыня.
– Почему ты меня не искал?
– Я тебя уже один раз нашел… Мало не показалось!
– Ну, я тебя тоже завалила однажды.
– Позиция сзади для женщины противоестественна.
– А для мужчины, значит, в самый раз?
– У нас на Востоке…
– А у нас на Севере предпочитают лицом к лицу.
– Я разве возражаю? Я не против.
– Почему ты меня не искал?
– А зачем?
– В самом деле зачем… Ты спас мою задницу, вылетел из армии, болтаешься в Амстердаме…
– Ну не задницу, положим. Хотя, может, и задницу… Черт его знает, Селим-пашу, что он предпочитает. А откуда ты, собственно…
– Знаю.