Утром после похорон она послала официальное уведомление своему королю, сообщая о принятии на себя всех обязательств главы клана. Затем раздала награды и траурные выплаты мечам своего отца, ставшим в эту ночь ее мечами, и главам всех первых и вторых семей графства. В полдень она приняла их присягу и возвела в ранг мечей двенадцать молодых парней и девушек, с которыми вместе росла в замке своих предков. До позднего вечера она принимала депутатов от сельских общин и городов графства, а с восходом луны заняла место во главе стола на поминальном пиру. Это был длинный день, но графиня Нор не чувствовала усталости. Казалось, вместе с мечом и Камнем к ней перешла и сила Барса Норов, его жестокая воля и холодное негасимое пламя, загоревшееся в ее сердце. Впрочем, возможно, так оно все и было, потому что с того мгновения, когда она надела на себя Камень Норов и до последней вспышки сознания в смертельном бою на Легатовых полях, она оставалась истинной графиней Нор.
Было уже далеко за полночь, когда завершился пир. Встав из-за стола, Нор приказала своей мачехе Кеар, третьей жене своего отца, покинуть замок Норов до наступления рассвета и, если желает умереть своей смертью, никогда более в нем не показываться. Кеар не задала ни одного лишнего вопроса – она хорошо знала характер своей падчерицы и сожалеть могла только о безвременной кончине супруга и о своей недальновидности – она лишь поинтересовалась, дозволено ли ей будет забрать свою долю наследства, и, получив согласие графини, опрометью бросилась собирать вещи. Нор проводила ее равнодушным взглядом и, навсегда вычеркнув из памяти, отправилась в свои новые покои – опочивальню своего отца и прадеда. В коридоре господской половины она отпустила свиту, велев остаться с ней только новоиспеченному восемьдесят третьему мечу Руэру Ши. Этому парню было семнадцать лет, и он происходил из семьи, уже триста лет верой и правдой, мечом и кровью служившей графам Ай Гель Норам. Польщенный выбором, Руэр шел за ее правым плечом до самых дверей опочивальни и был несказанно удивлен, когда она приказала ему следовать за ней и дальше. Он полагал, что ему выпала невиданная честь встать первым стражем у дверей в святая святых замка Норов, но у Нор были по поводу парня совсем другие планы. Честь, которая ожидала его, превосходила все, о чем он мог мечтать.
Войдя в опочивальню, Нор приказала рабыням раздеть ее и удалиться. Во все время, пока две бессловесные женщины снимали с графини многочисленные одежды ее парадного одеяния, бледный, как первый снег, Руэр стоял перед ней, напряженно вглядываясь во что-то, находящееся где-то выше ее правого плеча и видимое, вероятно, только ему одному. Когда рабыни закончили и, распустив напоследок ее рыжие волосы, исчезли за дверью, нагая Нор подошла к Руэру и, взявшись пальцами за его подбородок, повернула голову юноши так, чтобы он смотрел ей прямо в глаза.