Когда Клавдия Сергеевна принесла поднос с чаем и бутербродами, Меркулов спросил:
— Колокатов у себя?
— Он у генерального, помогает готовиться к совещанию.
— Что, у генерального своих помощников нет? — недовольно сказал Меркулов. К секретарше реплика, впрочем, не относилась, она и сама понимала. — Все ясно. Вы свободны.
Щеткин подошел к окну. Посмотрел вниз, покрутил головой.
— Ничего себе… Меркулов спросил мрачно:
— Ты хоть понимаешь, на что я иду? Щеткин, подумав секунду, кивнул.
— Сколько тебе нужно времени?
— А… сколько времени вы можете меня допрашивать?
— Я-то могу хоть весь день, — сказал Меркулов. — Но так, чтобы это не вызвало подозрений у конвоя… я их отправил в комнату отдыха покамест…
Так что часа два-три, думаю.
Щеткин тяжело вздохнул. Зазвонил телефон.
— Константин Дмитриевич, — сказала секретарша, — вы просили напомнить о совещании. В конференц-зале уже уйма народу, кажется, они вот-вот начнут. И секретарша генерального мне только что звонила.
Константин Дмитриевич знал, что сегодня у генерального прокурора должно было проходить межведомственное совещание с участием руководителей силовых и правоохранительных структур, посвященное борьбе с коррупцией в их же собственных рядах. Присутствие Меркулова было настолько само собой разумеющимся, что даже не озвучивалось.
Меркулов помнил свой последний разговор с генеральным на эту тему.
«Еще в советские времена выпестовался целый клан — “чиновничество фактически несменяемое, привилегированное, стоящее над народом”… Знаешь, кто сказал? Ленин Владимир Ильич!» — пояснил генеральный.
«А что! И не дурак ведь был, между прочим».
«Очень даже не дурак», — авторитетно подтвердил генеральный.
— Так что мне сказать? — напомнила секретарша о своем существовании.
— Я не пойду, — сказал Меркулов после недолгого раздумья. — Если будут еще звонить, скажите, что у меня нет времени, потому что провожу важный допрос по реальному делу о коррупции в органах.
При этих словах Щеткин невольно втянул голову в плечи.
Меркулов посмотрел на него и сжалился.
— Даю четыре часа, — сказал он. — Это потолок.
Щеткин оживился:
— Шесть, Константин Дмитриевич, а? Давайте шесть!
— Это невозможно. Четыре с половиной. Что еще потребуется?
— Машина. Деньги, наверно…
Меркулов достал из кармана ключи, кинул Щеткину:
— Черная «Волга». Номер на брелке. — Потом вынул из бумажника пять тысячных банкнот.
Щеткин сунул деньги в карман. Открыл окно. Меркулов сел за стол. Отхлебнул чаю. С любопытством следил за Щеткиным, примеряющимся, как поудобней вылезти из окна.
— Что за тип ты, Щеткин? И какого черта я тебе верю, вот скажи на милость?