Кира молчала и, казалось, совсем не была удивлена.
Ермилов потер моментально заболевшие виски.
— Где… Плотников?
— Там. — Неопределенный кивок в сторону. Пауза длилась минуту, не меньше.
— Познакомились? — Плотников появился на кухне на полминуты позже, в халате и с мокрыми волосами. Вид у него, как всегда, был предельно вымотанного человека. — Как вы думаете, Илья, что это? — Он кивнул на агрегат.
— Ни за что не сообразит, — сказала Кира саркастически, опуская ноги на пол.
— Похоже на самогонный аппарат, — выбрал Ермилов самый невероятный вариант, не сводя глаз с ее щиколоток.
— Ну вот! — обрадовался Плотников. — Я всегда возлагал на вас большие надежды. У вас интуиция едва-едва в зачаточном состоянии, а как работает?!
Ведь почти в «яблочко»! Только это не самогон, разумеется, а сакэ. Японцы машинку подарили. Сейчас как раз каннадзуки — месяц без богов, или, иначе говоря, каминасу — месяц приготовления сакэ. Вот я и… как Боровицкая говорит, знаете ли, с точки зрения астрологии…
Кап. Кап. Кап.
Ермилов, чтобы переключиться, спросил, как его делают.
— Шлифованный рис варится на пару, отвар сливают, а в рис добавляют свежую воду и дрожжи. Получается бражка, которую японцы, чудилы узкоглазые, и пили столетиями, пока вся нация не устала от похмелья и дурного запаха. Тогда напиток стали фильтровать и пастеризовать.
— Можно попробовать? — спросил Ермилов, которому едва ли не первый раз в жизни захотелось крепко выпить. Собственно, он еще и не знал, как выглядит такое желание, но почему-то был в нем уверен.
Плотников улыбнулся:
— К ритуальному потреблению сакэ будет готово через год хранения в прохладном месте.
Ермилов вспомнил американского битника Чарлза Буковски. Можешь трахать мою бабу, но виски мое не трожь!
— А если не к ритуальному?! — с вызовом сказал он.
Плотников пожал плечами, налил жидкость в керамическую бутылку и подогрел на водяной бане. Потом разлил сакэ по двум крохотным рюмочкам (Кира отрицательно покачала головой) и одну подвинул своему ученику.
— Эта тара называется очоко. Маленькими глотками, пожалуйста.
Ермилов последовал рекомендации и мало что почувствовал. Плотников уловил его выражение лица, засмеялся и объяснил:
— С увеличением количества выпитого гаммавкусовых ощущений обогащается. Закусывать лучше всего рыбой или другой легкой пищей. Возьмите вот, креветки. А пить сакэ можно часами, как пиво. Тем более что от возраста оно, в отличие от вина, лучше не становится, так что хранить его долго бессмысленно.
Ермилов подумал, что овал Кириного лица изменился, стал чуть мягче, он поймал ее вечно ускользающий взгляд и посмотрел в темно-голубые глаза с грустной нежностью. И сказал зачем-то: