— С Таней плохо обращаются?
— Физически все в порядке: ее не морят голодом, не бьют, она ходит в школу… Но ею эмоционально пренебрегают. Она считает, что ее не любят, и обосновывает это тем, что, если бы любили, сделали бы операцию. Убрали бы родимое пятно… Александр Борисович, а почему, в самом деле, это до сих пор не сделано? Нельзя недооценивать влияния таких дефектов на формирование личности.
— Н-ну… возможно, родители думают, что если опасности для жизни это пятно не представляет, то все в порядке.
— И ошиблись! Видите ли, Александр Борисович, социологи провели исследование: сопоставили различные группы взрослых людей, имевших инвалидность с детства. И выяснилось, что в среднем люди, имевшие повреждения рук и ног, даже ездившие в инвалидных колясках, имеют тенденцию достигать в жизни больших успехов, чем люди с повреждениями лица… Лицо — это наша вывеска, то, что мы предъявляем миру прежде, чем он оценит наши глубинные достоинства. В детстве это особенно важно: сверстники часто отторгают таких детей «по вывеске», не успев их как следует узнать. По этой причине сейчас рекомендуют как можно раньше оперировать такой незначительный, казалось бы, врожденный порок, как «заячья губа»… Александр Борисович, я вас настоятельно прошу поговорить с Таниной матерью! Если вы откажетесь, я сама с ней побеседую.
Поговорить с Таниной матерью Турецкий, конечно, не отказался. Разговор им еще предстоял не один. Когда Нинель Петровна устроилась на стуле, импозантная, в чем-то разлетающемся и золотистом, Александр Борисович не мог не смотреть на нее совершенно другими глазами — как на мать психологически запущенного ребенка.
— Ну что, Александр Борисович, вы еще хотите узнать?
— Нинель Петровна, — решился все-таки Турецкий, не выпуская из головы рассуждения психолога, — у меня к вам деликатный вопрос, не имеющий отношения к расследованию. Лицо вашей дочери — вы не пытались как-то его изменить… лечить?
— Нам сказали, что операция возможна, — охотно ответила Нинель Петровна, — но знаете, сейчас бесплатно ничего не бывает. А бесплатная медицина может вообще сделать из ребенка урода. Так что Коля сказал, лучше подождать, но чтобы все получилось со стопроцентной гарантией.
— Подождать — чего?
— Пока деньжат поднакопим, — расплылась в покровительственной улыбке Нинель Петровна: неужели работники прокуратуры не понимают таких элементарных вещей? — Мы — художники, а не банкиры.
— А сколько стоит операция?
— Да уж немало. Примерно тысячи полторы — две. Понятно, не рублей…
— Долларов? — продолжая изображать тупицу, уточнил Турецкий.