— Нелечка, матушка, а ты знаешь, зачем я пришел? Я деньги принес.
— Какие деньги? — рассеянно спросила Нинель Петровна. Денежные вопросы — последнее, о чем она могла думать в эту напряженную минуту.
— Из тайника. Десять тысяч.
— А-а, эти… — Нинель Петровна вспомнила то смятение, которое вселила в ее душу пропажа этих десяти тысяч рублей, но вспомнила как-то безучастно, формально: по сравнению с пребыванием близнецов в тюрьме десять тысяч теряли всякое значение. — Это тебе Коля одолжил?
— Нет, это я сам взял у вас… — Илья сглотнул колючее слово и все-таки набрался сил его произнести: — Украл. Я у Коли эти деньги украл. Прости меня!
И поклонился ей. Глубоким поклоном.
— Ты что, Илья? — Неужели и с его психикой не все в порядке, как они подозревали? — Ты? Как ты мог украсть? Не поверю! Зачем?
— Матушке его, Николкиной. Она у него просила, а он не давал. Она говорила, ей на срочную операцию надо. Я уж ей и так, и сяк, и свои деньги давал — она у меня не брала. Говорит, у меня свой сын есть, обязан помогать старухе матери. Да ведь и я же верю, что обязан! Непочтительность к родителям — ведь это великий грех…
— Но как ты можешь вмешиваться? Ты ведь знаешь, что она…
— Да знаю уж, знаю! Так ведь какая бы ни была, она его мать. А вдруг, думаю, помрет без операции — грех-то ведь за материнскую смерть на Николу ляжет! Вот я и взял грех себе на душу: десять тысяч у вас украл, остальные от себя добавил, а ей сказал, что это от сына все. Вроде как он дал — ведь и вправду деньги его! На том свете, я так полагаю, ему зачтется, как будто он добровольное совершил даяние. Ну вот… А после Николкиной смерти никак не мог незаметно положить, ты уж прости…
Нинель Петровна слушала без выражения, только время от времени у нее подрагивал подбородок.
— Нелепый ты, Илья, — промолвила она печально и рассудительно. — Все у тебя через пень-колоду. Загадал ты мне загадку с этими пропавшими десятью тысячами, я чуть в милицию не обратилась. Как некстати все…
— Что?
— Все, все некстати. Нашел время, когда с деньгами приходить, тоже мне! — Нелли снова начала раскаляться, чувствуя, что на подходе новая истерика. А, гори оно все огнем! — У меня сыновей задержали, обвиняют непонятно в чем, а ты меня десятью тысячами рублей осчастливить думаешь? Почему ты… почему… как раз в такой момент?
— Кого задержали? — рыкнул Вайнштейн. — Близнецов?
— А ты думал кого? Таню с Родиком?
— Бред! Кирюшка… Ростик… Они же ни в чем не виноваты. Это все Ролка Белоусов, знаю я его… Это он втянул их в исламский заговор…
— Илья! — Нинель Петровна покраснела от возмущения. — Я знаю, вы с Белоусовым в контрах, но сколько можно обвинять его во всякой ерунде?