Стыд и разочарование боролись в душах близнецов с прежними убеждениями, которые успели проникнуть в плоть и кровь. Им говорили правильные, справедливые слова — и так беззастенчиво их обманывали! Иногда братьям Скворцовым начинало казаться, что, будь они сознательными пособниками террористов, им было бы сейчас легче: по крайней мере, они были бы избавлены от этого оглушительного детского стыда… Но, с другой стороны, как это было бы страшно — принимать участие в убийстве родного отца! Чего доброго, им поручили бы собственноручно с ним расправиться: родственникам справиться с этой задачей проще. Однако и теперь они запятнаны его кровью. Отцеубийство — страшное преступление: здесь не оправдаешься незнанием. Единственное, что поможет им хоть как-то оправдаться, — добровольная помощь следствию в поимке террористов, которые буквально в эти дни готовят очередной теракт. Помощь первым предложил Кирилл, к нему с опозданием присоединился Ростислав, неохотно и медлительно.
Специально приглашенные на это важнейшее совещание работники ФСБ и инженеры метрополитена, в том числе срочно вызванные из засекреченного «Одинцово-10», внимательно рассматривали чертеж, прикладывали к нему свои кальки, проводили выкладки. На столе были расстелены давно не извлекавшиеся из архива схемы метро тридцатых — пятидесятых годов, пожелтелые, истертые и подклеенные на сгибах папиросной бумагой, похожие на карты отшумевших сражений. Полуосвещенный лампой с зеленым абажуром в форме перевернутой пиалы (почему-то в правительственных учреждениях до сих пор любят лампы таких старомодных очертаний), Вячеслав Иванович Грязнов мог бы сыграть роль Сталина, который следит за присутствующими на военном совете. Более непоседливый Турецкий находился в гуще событий, склоняясь над Кириллом, то и дело задавая вопросы относительно тех или иных деталей чертежа.
— А как вы туда проникали? — спросил он.
— Есть одна заброшенная отдушина в районе Воробьевых гор, — объяснил Кирилл. — Заколоченная и забетонированная. Ну, представляете, такие зарешеченные домики… башенки…
— Это называется — вентиляционные киоски, — подсказал один из инженеров.
— Мы не знали. Мы говорили просто «Домик воробьевский». Короче, ее взломали еще до нас, оставалось только воспользоваться. Вход замаскирован, одна панель в основании не бетонная, а фанерная. Спускаешься по скобам, вбитым в стену. А дальше через вентиляционные люки. Это элементарно.
— Ну да, — буркнул заранее недовольный Слава, — вы молоденькие, стройные, с вашей комплекцией все элементарно. А если человек немолодой и в теле, он, по-вашему, в люке не застрянет, а? Как вы думаете?