Сегодня Александр Борисович сообщил, что ему нужно на денек съездить в райцентр Челноковск. Щеткин с удовольствием выслушал эту новость. Чем позже приедет Турецкий, тем больше у Петра шансов успеть сделать что-либо существенное. Но вслух этого, естественно, не сказал, а поинтересовался, что именно надеется выяснить там Турецкий.
— Сам-то как думаешь?
— Ты же хотел узнать, кто продал Свентицкому церковную чашу, которая пропала из Челноковского музея.
— Точно. Так вот, из квартиры Козорезова исчезла одна маленькая вещичка, которой по всем статьям тоже место в этом музее, а не в частном собрании. Принадлежала одной исторической личности, их земляку. Не хочу раньше времени излагать подробности, боюсь сглазить, но пахнет жареным.
— Для кого?
— Для всех. В хорошем смысле для тех, кто идет по следу, то есть для нас.
— А эта вещь тоже перечислена среди пропаж на сайте в Интернете? — поинтересовался Щеткин.
— В том-то и дело, что нет. Тут налицо некая странность. Поэтому и еду. Надеюсь на месте разобраться.
— Очень опасно?
— Трудно сказать. Всяко может случиться.
После разговора с Александром Борисовичем Щеткин завистливо вздохнул. Умеет работать Турецкий, ничего не скажешь. Поехал и в два счета чего-то добился. Про себя он этого сказать не мог. В Зеркаловке Щеткин беседовал с несколькими людьми, знавшими Гайворонского. Получалось, что тот никоим образом не мог быть связан ни с Вертайло, ни с его деревней Красный Быт. Кто-нибудь из друзей наверняка слышал бы о таком интересе. Виктор был человеком общительным, всегда говорил дома, куда едет, от друзей этого не скрывал. Связан в основном был с западной частью Московской области, изредка наезжал в Москву. Красный Быт находится на востоке области, фамилии Вертайло никто не слышал. Теоретически это может быть очень искусная игра, на которую способны опытные преступники. Виктор, судя по всему, был не из таких. Но ведь Вертайло назвал именно его. Правда, когда прапорщик это говорил, он был сильно пьян. Тут возможны два варианта: либо он спьяну возвел на Виктора напраслину, либо, наоборот, потерял контроль над собой и проговорился о том, о чем следовало молчать.
Щеткин обрадовался, когда к нему пришел Антон. Плетнев так деликатничал, что лишний раз боялся зайти. Говорил, мол, тебе морока, нужно заказывать для меня пропуск. Тогда Щеткин оформил ему месячный пропуск. Теперь Антон мог проходить к нему в любое время без предупреждения. А когда сегодня свалился как снег на голову, Петр сразу стал упрекать его:
— Ты почему не позвонил? А если бы я сидел на совещании?