Из Коломны Петра перевели в МУР по просьбе Турецкого. Петька оказался слишком принципиальным для провинциального городка со своими извечными законами. И вот уже — полтинник, а он все в майорах бегает. Самого же Сашу Щеткин увидел после долгого перерыва, когда произошел взрыв детском доме. Он тоже участвовал в расследовании этого дела. Щеткин много слышал об успехах Александра Борисовича, который первым из их университетского потока стал «важняком». Читал служебные материалы о сотнях дел, расследованных Сашей, и порой искренне завидовал ему. Оказалось, Турецкий, к которому он относился прохладно, помнил о нем.
Вечером Щеткину позвонил Антон Плетнев из «Глории», с которым они вместе расследовали теракт в детском доме, а потом ловили и самого террориста, и рассказал о покушении на генерал-лейтенанта Свентицкого.
— Сейчас имеется единственный свидетель, генеральский водитель, и никаких стоящих версий о причинах. Я пытался поговорить с его женой, да неудачно, только испортил дело. Саша, между прочим, хотел бы, чтобы и ты подключился к этому делу. Если согласен, с твоим начальством он вопрос решит.
— Я не против. Но ты хочешь, чтобы я с ней поговорил?
— Нет, Петр, с ней займется другой человек, Ирина Генриховна. А я хотел попросить тебя съездить со мной в «Красную звезду».
— В редакцию газеты?
— Нет. Есть у них тезка под Москвой.
— А-а, это что-то связанное с подводными лодками?
— Опять холодно. Это собачий питомник.
— Ой! — скривился Щеткин. — Это же для меня страшнее пистолета.
В свое время, став московским студентом, Петр втайне переживал два обстоятельства: несмотря на то что вырос недалеко от Волги, он не умел плавать и боялся собак. Причем в детстве он проявлял к этим животным своеобразный интерес: любил привязать к собачьему хвосту пустую консервную банку и заливисто хохотал, когда те с грохотом носились по двору. Собакам такая забава не нравилась, несколько раз Петю здорово покусали, после чего он поневоле стал от них шарахаться. Последнее же столкновение произошло уже в Москве, когда гулял возле дома с маленькой племянницей. Рядом были и другие дети. Неожиданно на площадку выскочил сорвавшийся с поводка ротвейлер. Щеткин начал отгонять собаку от малышей, и пес так цапнул его за руку, что Петр два месяца ходил с повязкой. Вдобавок пришлось делать уколы от бешенства, на чем, кстати, он особенно настаивал, считая, что нормальная собака так вести себя не может.
С плаванием обстояло проще: походил пару месяцев в бассейн в Лужниках и научился. А вот боязнь собак осталась.