Дома она первым делом позвонила Александру Борисовичу, однако телефон у того был отключен. «Надеюсь, не за неуплату», — усмехнулась Турецкая и позвонила Антону, который сегодня собирался в подмосковное местечко, к бывшему сослуживцу пострадавшего генерала. Плетнева она застала уже возвращавшимся в машине, однако связь была донельзя плохая, ничего толком сказать он не успел. Обещал позвонить, когда вернется в город.
Васи дома не было — сегодня сосед, хороший приятель Турецких, взял его с собой на дачу, утром они пойдут рыбалку. Пусть мальчик развеется, ему это полезно.
Приняв душ и переодевшись, Ирина Генриховна села за компьютер. Хотелось кое-что посмотреть в Интернете. Надоумило ее на это обилие ювелирных вещей в квартире у Свентицких. Сейчас, после скандала в Эрмитаже, откуда в течение нескольких лет пропадали ценные экспонаты, многие музеи принялись сообщать о своих пропажах. Что, если генерал-лейтенант, собирая свою коллекцию, тоже был, вольно или невольно, связан с кем-то из музейных грабителей?
Подобных сайтов оказалось больше, чем она ожидала. Были представлены фотографии и подробные описания пропавших экспонатов. Один снимок привлек ее внимание — на нем была изображена церковная чаша, потир. Ирина Генриховна с ее идеальной зрительной памятью была почти уверена, что видела точно такую же чашу в квартире Свентицких. Опять же из Всемирной паутины она узнала, что потиры используют для причащения: в них наливают вино, которое претворяется в кровь Христову. Однако, возможно, такие использовались во всех церквах и делались практически одинаковыми. Нужно разобраться. Трудно рассчитывать, что каждый из них представлял собой произведение искусства. Однако экземпляр, о котором сообщалось в Интернете, находился в музейном собрании, значит, определенную ценность имел. Нужно будет при случае выяснить. Потир пропал из коллекции Челноковского краеведческого музея, маленького городка на юге Самарской области.
В это время позвонил добравшийся до Москвы Антон. Он рассказал о поездке в собачий питомник, беседе с Юшиным.
— Иван Игнатьевич предполагает, что это может быть элементарная месть. Всегда было слишком много недовольных принципиальностью Свентицкого. Кое-кто по его милости даже в тюрьму загремел. Одни и сейчас сидят, другие уже вышли. Таких придется прощупать. А вам что удалось узнать? Ходили к Наталье Викторовне?
— Да, была. И вы знаете, Антон, у меня сложилось впечатление, что ее не в чем подозревать. Я имею в виду, что-либо противозаконное она совершить не способна. Не такой она человек. Это уж я как психолог говорю.