Единственными звуками здесь были хруст раскалывающихся черепов и тяжелое дыхание утомленных лошадей. Изредка на глаза странникам попадались странные деревья с голыми искривленными ветвями. Потом Сенор вдруг понял, что эти ветви были корнями, а ствол уходил вниз, в голую каменистую почву. Деревья, растущие корнями вверх, почему-то наполнили его душу черной тоской, словно и в самом деле были самым неприятным извращением природы. Его игры с изменениями приводили к тому, что самые дальние из деревьев странным образом искажались, как будто их теребил сильнейший ветер и тогда корни становились похожими на руки казнимых в огне, корчащихся в муках.
Если бы здесь существовало время, Сенор сказал бы, что прошло уже очень много времени с тех пор, как они нашли эту дорогу. Ему действительно казалось, что они скачут целый кобарский день, и его тело напоминало об этом – он чувствовал усталость, но не испытывал голода и жажды. Нечто подсказывало ему, что в любой момент срок, представлявшийся долгим, может обернуться мгновением.
Дорога из крысиных черепов была подозрительно стабильной и вскоре у Холодного Затылка не осталось сомнений в том, что дорога и равнина созданы кем-то и чей-нибудь След тщательно охраняет их.
Потом на дороге возник плохо различимый темный силуэт. Проехав еще немного, странники увидели старика, ползущего на четвереньках им навстречу.
Зрелище было настолько нелепым, что даже не казалось смешным. Робкие движения старика напоминали движения ребенка, еще не научившегося ходить. Но на его лице, обрамленном космами длинных седых волос, застыла глуповатая ухмылка, а глаза рассеяно бегали по сторонам. На нем были одежды кричащих цветов, совершенно не вязавшиеся с его обликом.
Сенор придержал лошадь, чтобы не покалечить это жалкое и странное существо.
Остановившись в трех шагах от передних копыт, старик поднял голову и залился бессмысленным смехом. Потом он дернулся несколько раз, как растерянный идиот, не знающий, что теперь делать, и, наконец, сел на дорогу, уставившись на странников немигающим взглядом.
Он вызвал бы жалость, если бы был человеком, но, поскольку Сенор знал лишь двоих людей, выживших в Тени, то испытывал к нему лишь отвращение.
– Кто ты? – спросил Человек Безымянного Пальца, почти не надеясь получить вразумительный ответ.
– Я – Глупец, то есть неприкаянная Сущность, обреченная пребывать в неведении, – против ожидания, старик достаточно связно выражался. – Ты должен взять меня с собой. Ведь я – это ты. По крайней мере, здесь. Нас уже отождествили и я всегда буду рядом.