Стоял прекрасный весенний день, и хотя солнце порой скрывалось за облаками, свежий, бодрящий ветер вселял надежды на лучшее будущее. В воздухе витал густой запах обрабатываемых пашен; тут и там уже виднелись веселые зеленые ростки, и Розалинда представляла себе цветущие клумбы нарциссов, ландышей, венериных башмачков и турецкой гвоздики.
Плотнее запахнув накидку, она откинулась на спинку каменной скамьи. Рядом с ней стояла чернильница. Розалинда дописывала последние строки своей новой пьесы, той, что она отложила после первого заключения Дрейка в Тауэр.
С момента освобождения из тюрьмы они с Дрейком вновь жили в Торнбери-Хаусе, но Розалинда чувствовала такую стену отчуждения между ними, что едва осмеливалась заговаривать. Конечно, они ложились в одну постель, но молча, не касаясь друг друга. А утром Дрейк уходил до того, как она просыпалась.
Пребывая в тихом отчаянии, Розалинда решила припасть к тому источнику, который уже считала пересохшим, – к своему воображению. Именно там она нашла утешение и успокоение. И как только перо коснулось бумаги, концовка пьесы, которая раньше у нее никак не получалась, полилась, словно песня. Розалинда работала так, будто от завершения пьесы зависели и ее жизнь, и ее брак. Если бы только счастье, восторжествовавшее в финале пьесы, можно было перенести в ее реальную жизнь…
Поставив точку, Розалинда подняла голову и довольно вздохнула, благодаря Бога за то, что он наградил ее способностью писать. И тут она увидела приближавшуюся к ней Франческу: виконтесса приветственно помахала рукой и ускорила шаг.
– Я так и думала, что найду тебя здесь, – сказала она, стуча зубами от холода. – Не сиди здесь долго, а то простудишься.
Розалинда только улыбнулась и подула на рукопись, чтобы подсохли чернила.
– Не так уж и холодно, когда светит солнце.
– Что это у тебя?
– Я закончила, Фрэнни. Это моя последняя пьеса. И самая лучшая.
– Последняя? – Франческа присела на каменную скамью – Почему? Дрейк опять запретил тебе писать?
Розалинда презрительно хмыкнула:
– Нет, Дрейку нет дела до того, пишу я или нет. Главное для него – аннулировать наш брак. Я просто имею в виду, что вложила в эту пьесу все сердце и всю душу. Больше мне нечего ни сказать, ни отдать.
– Очень сомневаюсь в этом. А также и в том, что Дрейк действительно хочет расстаться с тобой, – недоверчиво хмыкнула Франческа.
– Он ясно выразил свои намерения.