Фаиза – ее горничная-турчанка – залезла на один из чемоданов и подозрительно следила за движениями моряков. Она прижала к груди свой черный мешок, как будто думала, что он защитит ее от неверных. Ахмет, напротив, словно бы совсем не замечал царящего вокруг него хаоса. Смуглый слуга с непринужденным видом прислонился к деревянному ящику, поигрывая ножом. Но его небрежная поза скрывала настороженность профессионального телохранителя и искусного борца.
Казалось, даже самые грубые, отталкивающего вида мужланы обходили стороной хрупкую девушку и ее багаж. Возможно, все старались держаться от Эвелины на почтительном расстоянии из-за ее траурного наряда. Она была вся в черном – с головы до пят. Однако в этой строгой одежде она чувствовала себя увереннее. В ней она была молодой девушкой в трауре, а не женщиной, которая приехала сюда, чтобы спасти свою жизнь.
Многое в жизни Эвелины зависело от этой поездки в Лондон. Все ее будущее висело на волоске.
– Простите! – Молодой человек в зеленой с золотом ливрее подошел к ней и со смиренным видом встал рядом. – Миледи? Мисс Амхерст?
Девушка медленно, с достоинством кивнула.
– В экипаже вас ждет маркиз Ролингс. Следуйте за мной, пожалуйста!
– Ролингс? – Она выглядела удивленной. – Я не знаю ни одного маркиза с этим именем.
Ахмет насторожился и бочком, осторожно приблизился к ним.
– Маркиз Ролингс, граф Хаттефорд.
Эвелина покачала головой, недоверчиво глядя на незнакомца.
– Вы собирались остановиться в гостинице вместе с леди Фонтейн. Маркиз – ее племянник. Леди Фонтейн попросила его вас встретить и отвезти в гостиницу.
Девушка по-прежнему не двигалась с места. Человек в ливрее нетерпеливо вздохнул.
– Он – сын леди Баркли, двоюродной сестры леди Фонтейн, которая приходится троюродной сестрой вашей матушке, миссис Амхерст.
Немного смягчившись, Эвелина кивнула.
– А как насчет моих вещей? – Ей не хотелось оставлять то единственное, что связывало ее с домом и семьей.
Молодой человек повернулся и указал на стоящих неподалеку трех человек в таких же ливреях:
– Эти люди доставят ваш багаж в «Белфонт-Хаус» в отдельном экипаже.
Девушка кивнула и подняла ридикюль и зонтик от солнца.
– Ахмет, Фаиза, тельмек! – произнесла она по-турецки, велев следовать за ней.
Перекинув большую дорожную сумку через плечо, здоровенный смуглый турок подошел к Эвелине. Ее дородная, низенькая служанка спрыгнула с чемодана и двинулась следом, держа свой Черный мешочек перед собой, словно щит. Вся эта троица вместе представляла собой весьма живописное зрелище.
– Позвольте, я помогу вам? – Слуга в ливрее протянул руку к ридикюлю Эвелины.