— Что бы вы там ни стряпали, а пахнет восхитительно! — заявил Лисил.
Малец согласно заскулил, и Винн сочувственно похлопала его по спине. Магьер давно уже не видела юную Хранительницу такой счастливой. В хижине было тепло и сухо, а уж чечевичная похлебка пахла так аппетитно — слюнки текут.
— Ужин на всех, хотя, пожалуй, придется к нему еще кое-что добавить, — отозвалась Бея и, окинув испытующим взглядом белые волосы Лисила, вновь повернулась к полкам с припасами. — А уж после ужина, я думаю, у вас найдется что мне рассказать.
Магьер глубоко вздохнула.
Она подтащила к столу скамью для себя и Лисила, и вскоре все они с наслаждением лакомились превосходно сваренной похлебкой, добавив к ней поздние груши и ломти черного лесного хлеба. Винн, налегая на еду, удовлетворенно вздыхала. Магьер лишь сейчас сообразила, что ужин, предложенный Беей, ничем не отличался от того, что обычно подавали в миссии Хранителей. Трапеза была еще в разгаре, когда из-под скамьи раздалось сытое урчание и прочие звуки, свидетельствовавшие о том, что Малец управился первым.
Ужин за общим столом у очага развеял тягостные мысли, которые одолели Магьер, едва она вошла в хижину. Она еще доедала свою порцию, когда Лисил решительно отодвинул пустую миску.
— Ну, — сказал он, обращаясь к тетке Бее, — и с какой же стати наше появление в деревне наделало столько шуму?
Магьер перестала есть и сердито уставилась на полуэльфа.
— А разве Магьер не рассказала тебе, отчего она покинула Чеместук? — осведомилась Бея.
— Ей было здесь плохо, ее недолюбливали из-за отца, но она никогда не говорила о том, чтобы кто-то гонялся за ней с вилами!
Магьер бросила ложку в миску, неловко поерзала на скамье.
— Лисил…
— Нет, не останавливай меня. Я просто хочу знать, что происходит.
Взгляд Винн метался от одного сотрапезника к другому — она пыталась понять, о чем идет разговор. Тетка Бея, однако, словно и не замечала девушку, ее свирепый взгляд был предназначен исключительно Лисилу.
— Тетя, — вмешалась Магьер, от души надеясь, что у Лисила достанет ума замолчать, — мы приехали сюда, чтобы разузнать кое-что о моей матери… и об отце. И еще мне так много надо тебе рассказать…
— В этом я и не сомневалась, девочка моя, — отвечала Бея, уложив скрещенные руки на стол.
— Даже не знаю, с чего начать, — продолжала Магьер. — Прежде всего нам бы надо услышать, что известно тебе. Все, что ты не стала мне рассказывать когда-то, всякие мелочи, которые тогда, быть может, показались тебе не стоящими внимания… особенно о моем отце. Расскажи все, что знаешь о нем… все-все с той минуты, как впервые его увидела.