Найл был озадачен состоянием костей, раздробленных на кусочки. К этому могло привести только сбрасывание туши с большой высоты. Но трудно было поверить в это: животное было размером с корову.
Капитан прочел мысль Найла:
— Оно свалилось с неба.
— Но что его швырнуло?
Капитан мысленно передал Найлу образ какой-то разновидности птицы, но с личиной, похожей на черепашью.
— Там, откуда я родом, рабы называют их "уласами".
Слово сопровождалось изображением чего-то яйцевидного, которое еще больше изумило Найла. Вид размозженных костей вызывал у него тревогу и отвращение. Он спросил:
— Оно опасно?
Ответ капитана, сжатый в лаконичный образ, можно было интерпретировать:
— Не для меня.
Десятью минутами позже они прошли мимо разлагающегося бревна, покрытого витками оранжевого фунгуса. Найл уставился на него, завороженный его причудливой красотой, и заметил крошечное округлое лицо, оранжевое, под цвет гриба, глазевшее на него из-под бревна. Это была другая разновидность духов дерева, и Найл понимал, что не приметил бы его, не будь чувства обострены до предела. Сосредоточенность повышала его интерес ко всему или, вернее, позволяла осознать все, что он видел и что заслуживало большего внимания, чем с точки зрения человеческих чувств, слишком узких и мелких, чтобы заметить это.
Пересекая ручей посреди леса, они остановились попить, и паук задержался на берегу потока, наслаждаясь солнечным светом, устилавшим землю узорчатыми тенями деревьев. По человеческим понятиям состояние его разума было бы сочтено ленью, но паук просто демонстрировал отсутствие чувства времени. Найл присел на камень рядом и воспользовался возможностью перейти в сознание ворона, взгромоздившегося на высокую ветку.
Со времени встречи с капитаном Найл знал, что в воронах паук видит потенциальную добычу. Однако, видимо, смертоносец понимал, что у Найла есть свои причины желать, чтобы птица оставалась в живых.
Сквозь глаза ворона Найл смог увидеть мягко всхолмленные очертания предгорий, которые к северу резко становились круче, образуя скальную стену. Он заметил, что птица получает удовольствие, играя роль гостеприимного хозяина своего сознания, обогащая его мир дополнительным измерением и реагируя на его пожелания, как на свои собственные. Неожиданно Найл смог понять, насколько было легко Магу контролировать разумы птиц, используя их как шпионов.
Поскольку капитан, похоже, был не прочь отдохнуть в ажурной тени, юноша заставил птицу сняться с ветки и взлететь. Могучие крылья подняли ворона на высоту в четверть мили, позволяя человеку разглядеть, что впереди, на расстоянии нескольких миль, скальная стена, кажущаяся цельной, имела брешь, через которую изливался широкий поток. Разлом, очевидно, возник в результате геологического подъема, а затем его обточила и углубила вода. Поскольку река текла на северо-запад, она могла бы быть коротким путем в Долину Мертвых, если бы не опасная крутизна склона, заканчивающегося зазубренным пиком, похожим на указующий в небо перст. Верхушка каменного шпиля блистала, словно в ней находился источник ослепительного света.