Капитан отнес ее обратно к кустам, и Найл разжег там костер из древесины и кусков коры, надеясь, что огня не заметит ни один недоброжелатель, и вздохнул с облегчением, когда сухое дерево вспыхнуло без дыма.
Тем временем, капитан коготками снимал шкуру с овцы, размерами не уступавшей небольшому пони. Черная шерсть была такой толстой и жесткой, что ее не смогли бы одолеть зубы большинства хищников, но она не устояла перед острыми, как бритва, хелицерами паука и спустя двадцать минут на траву легла освежеванная туша. Найл срезал два больших ломтя с задней ноги, после чего капитан с наслаждением приступил к еде, мощными клыками отрывая куски плоти, каждого из которых хватило бы на несколько человек. Найл благоразумно отвернулся и старался не обращать внимания на клацанье хелицер паука.
Поев, капитан отыскал между кустами удобную впадину и заснул, подвернув под себя ноги. Найл поглядывал на небо, помня о шпионах Мага, но, не считая стайки птиц вдалеке, темно-синее небо было чистым. К этому моменту он уже был так изнурен, что с удовольствием лег бы и заснул — усталость притупила чувство голода — но продолжал бодрствовать, зевая во весь рот, пока не испек мясо на тлеющих углях. Затем он стряхнул золу, почистил пучком травы обуглившееся мясо и съел один из кусков с лепешкой. Пока он ел, снова появился ворон и уселся под ветвями чахлого деревца. Найл протянул ему кусочек бисквита, а затем — ломтик баранины с ножа; птица съела их, потряхивая клювом. Мясо было пережаренным, но нежным. Поев, Найл аккуратно завернул остатки мяса в листья и уложил в сумку. Затем улегся в спальный мешок, почему-то успокоенный присутствием птицы.
Найл был не в восторге от идеи спать на открытом воздухе, он намеревался обследовать пещеры, расположенные ниже, но в наступающей тьме спускаться к ним было опасно. Поэтому густая жесткая трава послужила мягкой подстилкой, и спустя несколько минут он уснул.
Ко времени его пробуждения небо с рассветом посерело, а звуки разрываемого и пережевываемого мяса дали понять, что капитан уже вкушал завтрак. Правила хорошего тона не позволяли Найлу рассмотреть, что там делает паук. Вместо этого Найл продолжил лежать с закрытыми глазами и размышлять над загадкой, как местные овцы стали такими агрессивными. Жизненная сила Великой Богини объясняла, почему они выросли вдвое больше против домашних овец, но не их воинственность. Тот факт, что черные овцы сдвинулись в барьер, отделивший белых, указывало на то, что они были посмелее. Но это не могло объяснить, как в них развилась драчливость.