Ожидая, что капитан изберет одно из животных и пригвоздит силой воли, Найл указал на самую жирную среди черных овец, стоявших перед ними:
— Вот эта.
Он был поражен эффектом собственных слов. Овцы наклонили головы и начали наступать. Через мгновение перед ними шумело целое стадо. Еще когда они двинулись в сторону овец, он установил с капитаном телепатическую связь, и теперь Найл в полную силу использовал мыслеотражатель, чтобы направить волю на животное, которое они избрали. Оно тут же запнулось и осело на землю, из-за чего шедшая сзади овца кувыркнулась через нее головой вперед. Но остальные овцы попросту обогнули упавших и продолжили наступление. Найл был поражен застывшей в их глазах свирепостью и тем, что они рычали, как волки, выворачивая губы. Оскаленные зубы грозили нанести серьезные ранения.
Найл и капитан одновременно приняли одно и то же решение — бежать. Это было единственно разумным поступком. Капитан вприпрыжку бросился прочь; затем, вспомнив о том, что у Найла ноги короче, он развернулся, подхватил его передними ногами и понес, придерживая коготками за пояс, словно огромную куклу. Мыслеотражатель не дал Найлу поддаться панике; теперь он готов был расхохотаться при мысли о том, как они удирают от стада овец. Они быстро оторвались от своих преследователей; менее, чем через четверть мили, овцы сдались и вернулись на пастбище.
Опасность пригасила голод Найла, но на обратной дороге он вскоре вернулся с прежней силой. Более того, поскольку через полчаса наступала ночь, они должны были всерьез задуматься о поисках ужина. Найл удовольствовался бы хрустящими лепешками и козьим сыром, а то и пищевой таблеткой, но при этом чувствовал бы себя виноватым, останься капитан по его вине голодным, ведь голод, в конечном счете, был наиболее существенной проблемой паучьего существования.
Из кустарника на подъеме раздавалось пронзительное стрекотание сверчков. В пустыне Северного Хайбада семья Найла нередко употребляла гигантских сверчков в пищу; поджаренные с травами они были аппетитными и сытными. Поэтому они с капитаном осторожно двинулись к кустам. Но вблизи сверчки оказались гораздо мельче тех, что водились в Северном Хайбаде, и, чтобы насытиться, нужно было ловить их целыми дюжинами.
Но с того места на взгорье они могли видеть удалявшихся овец и упавшее животное, которое все еще лежало на земле. Они проследовали назад с опаской, боясь, как бы их не заметили овцы, но к тому времени, как они добрались, стадо было уже в миле от них. Черная овца была мертва: то ли сломала шею при падении, то ли это сделала сила воли паука.