Найл не сомневается, что буря была вызвана усилиями Мага.
Квизиб пересказывает собственную историю Мадига. И то, как его экспедиция была захвачена ночью, ослеплена, и отведена в какой-то странный город, где улицы тихи, и никто не говорит громче шепота. Там, все еще с завязанными глазами, Мадигу приказали, отнести сообщение Смертоносцу-Повелителю, угрожая ему смертью, если он пойдет в Серые Горы. Мадигу сказали, что, если он не вернется в течение тридцати дней, он умрет, и другие заключенные испытают ужасные смертельные муки. Мадиг, конечно, не вернулся, и умер — как предсказал Маг — через тридцать дней.
Когда Найл возвращается из священной пещеры во дворец, он узнает, что его брат Вайг, порезался о топор, которым убили Скорбо, и смертельно заболел. Грель, молодой паук, обнаруживает присутствие небольшое количества злой силы во дворце. Найл находит ее в своей спальне, где он оставил одну из жабоподобных статуэток, которые он нашел в доме убийц. Найл разрушает силу, разрубая статуэтку надвое топором. Но когда врач Симеон объединяет эти две половины на мгновение, неизвестная сила убивает Чарис, которая еще лежала без сознания в соседней комнате. После уничтожения статуэтки, Вайг, кажется, выздоравливает. Но Грель указывает, что, как и Мадиг, Вайг тронут злой властью Мага, и почти наверняка умрет в течение тридцати дней.
Найл понимает, что есть только один шанс на спасение жизни его брата: он сам должен совершить опасное путешествие в подземный город Мага.
Найл стоял на балконе, который выходил на главную площадь, и смотрел в раздумье на темный город. Звезды в черном небе выглядели холодными и особенно яркими. В этот поздний час всё население города пауков уже спало. Люди, следуя давней привычке, с наступлением темноты сразу расходились по домам спать. Большинство граждан по прежнему невольно чувствовали себя нарушителями на вечерних улицах, нервно оглядывались и как будто боялись быть пойманными и наказанными. Не одно поколение понадобится, чтобы люди наконец почувствовали себя свободно, и без опаски стали ходить, где им вздумается.
Хотя Найл прожил в этом городе меньше шести месяцев, он уже считал его своим домом, и мысль о необходимости отправляться в долгое путешествие заставляла его сердце биться с трепетом.
В дверь постучали, и в комнату заглянул Симеон.
— Ты не спишь?
— Нет. Я не устал.
— Твоя мать не хочет, чтобы ты отправлялся один.
— Я знаю. Я сказал ей, что было бы слишком опасным брать спутников.
— Даже меня?
— Даже тебя. Я чувствую, удача будет сопутствовать мне в этом путешествии. И ее не достаточно для двоих.