- Ой, не помню я. Все как в тумане. Вроде спросил, кому было известно, что Стас будет ночевать у меня.
- Ну и кому же?
- Никому, - Галочка энергично помотала головой, - ни единой душе. Он позвонил в десять из машины. Он никому ни слова не говорил, я тоже.
- Ты в этом уверена? - Марина, допила кофе, тут же налила себе еще.
- Ну что я, совсем без мозгов, что ли? Я вчера вечером и по телефону ни с кем не общалась, кроме тебя. Помнишь, ты мне позвонила часов в одиннадцать, сказала, что по шестому каналу идет фильм с этим... как его? Ну, такой черненький, с родинкой на щеке, на итальянца похож. - Галочка сморщилась и защелкала пальцами.
- С Де Ниро, - Марина обшарила глазами стол и, подцепив вилкой кусок севрюги, аккуратно уложила его на хлеб.
- Да, правильно, Де Ниро! - обрадовалась Галочка. - Ну и вот я тебе сказала, что болею. Ты спросила, не надо ли зайти, принести чего-нибудь, а я говорю, нет, меня знакомый собрался навестить. Приедет через час. Я ведь тебе не сказала, что это Стас?
- Нет.
- Вот видишь, даже тебе. Хотя ты единственный человек, который знает о наших отношениях. Ладно, ты лучше посоветуй, что мне с Рубеном делать?
- Ой, Галочка, не знаю. - Марина горестно вздохнула и слизнула несколько икринок с ножа. - На этот раз ты вряд ли выкрутишься. Придется сказать правду. Слушай, дай сигаретку.
- Но как же... Рубен не простит. После этого только развод. А что будет с Андрюшей? Он отца обожает, он тоже меня не простит. А квартира? Как нашу двухкомнатную разменивать на две отдельные? Да еще окраина, - она безнадежно махнула рукой,- нет, разводиться нельзя. Но и жить он со мной не будет после этого. Другой простил бы, а мой Рубен ни за что!
Она встала и заметалась по маленькой кухне. Все в ней дрожало и колыхалось - растрепанные бледно-желтые волосы, огромная тяжелая грудь под тонкой белой футболкой, прозрачная влага в детских голубых глазах. Маленькие розовые ручки взлетали и бессильно падали.
- Погоди! А если я скажу ему, что постелила Стасу в Андрюшиной комнате? Ведь я правда болею, у меня температура, и вообще Стасик мне как старший брат. Нет, Мариша, признаваться нельзя, я в каком-то журнале читала статью одного психолога о супружеских изменах. Ни в коем случае нельзя признаваться, надо категорически отрицать.
- Ну если ты сама все так хорошо знаешь, зачем меня спрашиваешь? Слушай, ты сигарету мне дашь наконец?
- Да, вот, - Галочка закурила и кинула на стол пачку вместе с зажигалкой, - нет, ну правда, вот ты бы своему Коле сказала?
- Я своему Коле не изменяла, - отчеканила Марина и глубоко затянулась,мне, кроме Коли, никто не был нужен. Я его любила. И если бы твой золотой Стасик не втянул его в авантюру четыре года назад, он был бы жив.