Катя замолчала, и тишина показалась неприятной, сухой и шершавой, как наждак. Сергей закрыл глаза. У него заболел живот. Эта боль была совершенно новой, но в то же время знакомой, как будто пришла издалека, старушка-странница, запричитала и присосалась, ведьма, где-то внутри, в районе желудка.
Когда он был ребенком; у него от страха сводило желудок. Повзрослев, он научился справляться с этим, в самых кошмарных ситуациях он обязан был соображать за себя и за других, действовать быстро и безошибочно. У него взрослого живот от страха никогда не болел. Но сейчас детские нервные спазмы вернулись. История про аллергию и психоз была полнейшей выдумкой. Он отлично помнил, как Аванесов осматривал ему ноги, как Катя вколола в вену какой-то препарат и объяснила, что это для рентгена. Но, проваливаясь в небытие, он успел сообразить, что на самом деле ему ввели очень сильное снотворное. Его отключили. А перед этим высокая тонкая женщина с карими глазами осматривала его лицо.
Но тут же вспомнилось, как он вскакивал ночами в ледяном поту, метался по комнате, орал, размахивал руками и просыпался только потом, от собственных воплей или от боли, когда врезался кулаком в какой-нибудь твердый предмет, предполагая в нем живого беспощадного противника. Ведь это было? Он знал совершенно точно - да, было. Значит, могло произойти то, о чем сейчас так красочно рассказала Катя.
Или нет?
Он машинально провел рукой по лицу и тут же услышал:
- Не трогай! Там бинты, швы, в общем, пока ничего интересного. Вот когда мы все это снимем, будет действительно интересно. Ты таким красавцем станешь, даже не представляешь... - Она осеклась, ойкнула, прижала ладонь ко рту, вскочила и направилась к двери. Он отчаянно застонал, она остановилась. - Ну что еще?
Он поднял руку, сложил пальцы и сделал движение, как будто пишет в воздухе.
- Молодец. Придумал, - нервно хохотнула Катя, - хочешь вступить со мной в переписку?
Он энергично закивал и тут же почувствовал, как болит лицо от резких движений. Катя в нерешительности застыла в дверном проеме. Он был уверен, что сейчас она уйдет. Однако ошибся. Она вытащила из кармана халата огрызок простого карандаша, крошечный блокнотик с Микки-Маусом на обложке и вернулась к койке.
"Мне изменили внешность?" - коряво вывел он.
Она молча кивнула, выдернула листок, разорвала его в мелкие клочья и быстро вышла из палаты.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Наталья Марковна Герасимова названивала сыну домой и на мобильный, но все без толку. Мобильный был выключен, домашний не отвечал. Она вдруг вспомнила, что почти неделю не слышала голоса своего мальчика. Столько всего страшного произошло - взрывчатка, убийство шофера Гоши, эта непонятная история с карточками, а она, мама, как будто вообще ни при чем. Стасик знает, как плохо ей было, даже "скорую" пришлось вызвать. Но ни разу не позвонил. Ни разу.