Конечно, она не обижалась. Грешно обижаться, когда на мальчика столько всего навалилось. Но все-таки, разве так трудно хотя бы раз набрать номер и сказать всего несколько слов маме?
Наталья Марковна не знала, куда себя деть. Она бродила в халате по огромной, идеально убранной квартире, пыталась читать, но строчки сливались в черно-белую рябь. Включала телевизор, но попадала на бесконечные рекламные блоки и ловила себя на том, что, как слабоумная, повторяет идиотские куплеты о чипсах, колготках и дезодорантах.
Она изо всех силах старалась унять панику, но не получалось. Она понимала только одно - кто-то пытался убить ее мальчика, и в голове у нее упорно звучал вопрос: за что? Она знала, что Стасик довольно много нехорошего позволял себе и поступал с людьми подло, нечестно, иногда жестоко. Правда, он никогда не делал это нарочно. Просто так получалось. Да и нет на свете человека, который никогда никого не обидел.
Наталья Марковна беспомощно перебирала в памяти какие-то смутные истории. До того как отец специально для него открыл фирму при банке, Стас пытался самостоятельно, без отцовской помощи, заниматься коммерцией, и вроде бы втянул в одну из своих авантюр некоего молодого человека, которого потом убили в подъезде. Осталась молодая вдова, то ли соседка, то ли подруга Гали, той самой Гали, внучки Марии Петровны. И вроде бы эта вдова, крупная шумная женщина, пыталась обвинить Стасика в своем горе. Люди всегда ищут виноватого, будто им от этого станет легче.
Чтобы немного успокоиться, Наталья Марковна достала из комода альбомы с семейными фотографиями, раскрыла наугад самый старый и увидела свадебные черно-белые снимки. Девочка в коротком белом платье без рукавов. Тонкие ручки, взбитые светлые волосы, покрытые капроновой прозрачной фатой, белые туфли на "гвоздиках". Рядом высокий худой мужчина в военной форме. Она впервые обратила внимание, что Володя выглядел значительно старше своих двадцати трех. А она, наоборот, значительно моложе своих девятнадцати. Взрослый свадебный наряд образца шестьдесят третьего года смотрелся на ней немного нелепо. Казалось, девочка-подросток просто устроила маскарад.
Они поженились в шестьдесят третьем. А в шестьдесят четвертом старшего лейтенанта Владимира Герасимова после Высшей школы КГБ отправили служить на монгольскую границу. Наташа за всю жизнь никуда дальше подмосковных Подлипок не выезжала, и слово "Саяны" звучало для нее примерно так же, как Кордильеры или Альпы.
Она откопала в библиотеке книжку о Туве, узнала о таинственных шаманах, которые умели заговаривать любую болезнь, о горловом тувинском пении, долго и мечтательно рассматривала цветные картинки: романтические горные пейзажи, улыбающиеся раскосые тувинцы в причудливых национальных костюмах.