— Мне было скучно, — чуть ли не извиняющимся тоном объяснил Алва, — война закончилась, делать было нечего. Думаю, мне попалась та же книга, что и вам, Эмиль. Жуткое старье, но, как ни странно, древний бездельник почти не наврал.
— Это как же? — Шеманталь не мог скрыть удивления. — Стало быть, вы эту проклятую штуковину видели?
— И даже трогал. — Рокэ снял одно из своих многочисленных колец и принялся рассматривать камень. — Ничего особенного. Камень как камень.
— А чего она тогда гуляет? — с подозрением спросил адуан. — И чего у нас делает? Где Гальтара, а где — мы…
— В книге написано, — вспомнил Савиньяк, — что сначала башен было четыре, по одной в каждой из земель Золотой Империи. Затем три из них куда-то делись, а одна уцелела.
— То, что видят в Варасте, Эпинэ и Придде, — Рокэ вновь надел кольцо на палец, — скорее всего миражи, вроде тех, о которых говорил генерал Вейзель. Сьентифики объясняют сей феномен тем, что мировой эфир обладает способностью запоминать тела, которые длительное время обтекает. Сам предмет может исчезнуть, но память о нем остается, и когда возникают благоприятные условия, чаще всего это бывает в вечерние и утренние часы, мы видим отблески того, что некогда существовало. Эфир текуч, поэтому видения возникают то здесь, то там, но всегда в относительной близости от места, где некогда находились реальные предметы.
— «Воистину человек глубже омута речного, и никому не ведомо, что скрывают сии глубины», — изрек Бонифаций, созерцая пустой кубок.
— Действительно, Рокэ, — поддержал епископа Курт Вейзель, — никогда не думал, что вас интересуют подобные вещи.
— Я уже сказал, — сверкнул глазами Алва, — мне было скучно, потому что не было войны, а сейчас она есть, так что нам есть что обсудить и без гуляющих развалин. Надеюсь, вы понимаете, что наша тактика должна измениться?
— Разумеется, — кивнул Савиньяк, — вы исходите из того, что теперь бириссцы оставят поселян в покое и будут мстить нам и только нам?
— Нет, — засмеялся Рокэ, — я исхожу из того, что мстить будут бириссцам. И я даже знаю, кто.